Игра ангела

— Так я и думал. Почти все так делают. Серьезная ошибка. Каждый должен прочесть Библию. Читать и перечитывать. Верующий человек или нет, не важно. Я перечитываю Библию один раз в год как минимум. Это моя любимая книга.

— А вы верующий или скептик? — поинтересовался я.

— Я профессионал. И вы тоже. То, во что мы верим, никак не влияет на результаты нашей работы. Вера или неверие есть проявления малодушия. Можно знать или не знать, точка.

— Тогда я, пожалуй, не знаю ничего.

— Следуйте в этом направлении, и вы повторите путь великого философа. А между делом прочитайте Библию от корки до корки. Это одна из самых грандиозных историй, когда-либо рассказанных на свете. И не совершите ошибки, спутав Слово Божие с индустрией культа, которая существует за счет него.

Чем больше времени я проводил в обществе издателя, тем меньше понимал его.

— Кажется, я запутался. Мы ведем речь о легендах и сказаниях, а теперь вы утверждаете, что я должен воспринимать Библию как Слово Божие?

Тень нетерпения и раздражения затуманила его взгляд.

— Я говорю в переносном смысле. Бог не болтлив. Слова попусту тратит человек.

Патрон улыбнулся мне, как обычно улыбаются ребенку, который не способен уразуметь элементарные вещи, — улыбаются, чтобы не надавать подзатыльников. Глядя на него, я сообразил, что совершенно невозможно понять, когда издатель говорит серьезно, а когда шутит. Как невозможно догадаться и о подлинной цели фантастического проекта, за который он платит мне жалованье, достойное правящего монарха. Ко всем бедам кабина канатной дороги раскачивалась на ветру, как яблоко на ветке дерева в бурю. Никогда в жизни я так горячо не соглашался с Исааком Ньютоном.

— А вы трусишка, Мартин. Механизм абсолютно надежен.

— Я поверю этому, когда вновь почувствую твердую землю под ногами.

Мы приближались к промежуточному пункту нашего путешествия — башне Сан-Жауме, высившейся на пристани, ближайшей к зданию таможни.

— Вы не против, если мы сойдем здесь? — спросил я.

Корелли пожал плечами и неохотно согласился. Я вздохнул свободно, лишь очутившись в лифте башни и услышав, как он коснулся земли. Выйдя на набережную, мы нашли скамейку с видом на акваторию порта и гору Монтжуик и сели, глядя на канатную дорогу, парившую в высоте, — я с чувством глубокого облегчения, а Корелли с сожалением.

— Поделитесь своими первыми впечатлениями. Какие мысли появились у вас после того, как вы посвятили несколько дней чтению и изучению предмета.

Я принялся подводить итоги, суммируя все, что узнал, по моему разумению, и чего не узнал за последние дни. Издатель слушал внимательно, кивая и жестикулируя. По завершении моего ученого доклада о мифах и верованиях человеческого существа Корелли заявил с уверенностью:

— Думаю, вы сделали превосходное обобщение. Вы не нашли пресловутую иголку в стоге сена и поняли: единственно ценное, что есть на этом сеновале, — та проклятая булавка, а все остальное — корм ослам. Кстати, об ослах, вам нравятся басни?

— В детстве я месяца два хотел быть Эзопом.

— Все мы расстаемся с большими надеждами по пути.

— А кем вы хотели быть в детстве, сеньор Корелли?

— Богом.

Его улыбка шакала стерла мою в мгновение ока.

— Мартин, басни, возможно, являются одним из самых любопытных литературных механизмов, изобретенных до сих пор. Знаете, чему они нас учат?

— Морали?

— Нет, они наглядно демонстрируют, что человеческие существа воспринимают и усваивают идеи и понятия с помощью рассказов, занимательных историй, а не научных лекций и теоретических рассуждений. И этот тезис подтверждают все значительные религиозные тексты. Все они представляют собой повествование, где есть сюжет и персонажи, которым приходится сталкиваться с жизнью, преодолевая разнообразные препятствия. Есть герои, ступившие на путь духовного обогащения, отмеченный соблазнами, терниями и озарениями. Все священные книги прежде всего — эпические сказания. Причем их фабула затрагивает основные свойства человеческой природы, помещая их в нравственной контекст, то есть рассматривает в рамках определенных догматов о сверхъестественном. Я доволен, что вы провели гнусную неделю, читая диссертации, трактаты, отзывы и комментарии. Ибо теперь вы осознали в полной мере, что ничему они научить не могут, поскольку сами фактически являются ученическими упражнениями, вольными или невольными попытками что-то понять, обычно, впрочем, безуспешными. Но хватит научных штудий. Я хочу, чтобы с этого момента вы приступили к чтению сказок братьев Гримм, трагедий Эсхила, Рамаяны и кельтских легенд. Прочтите их самостоятельно. Я хочу, чтобы вы проанализировали, как работают эти тексты, как изложена основная идея и почему эти произведения вызывают эмоциональный отклик. Я хочу, чтобы вы обратили внимание на структуру, форму, оставив в покое мораль. И я хочу, чтобы через две-три недели вы показали мне уже что-то собственного сочинения, начало истории. Я хочу, чтобы вы заставили верить в меня.

— Мне казалось, мы профессионалы и не можем позволить себе такой грех — верить в ничто.

Корелли улыбнулся, сверкнув зубами.