Игра бабочек

Вопрос стража прозвучал настолько глухо, что Дана еле разобрала слова.

– Полгода. Еще и полгода не прошло, как я попала сюда, а уже считаю возможным обсуждать такие ужасные вещи с ужасным человеком.

Ярне пожевал губами, заранее пробуя на вкус слова, которые собирался обрушить на нее в следующее мгновение. Девана поймала себя на том, что захотела закрыть уши и не слышать. Сколько ему на самом деле лет?

Дробь шагов возвестила о появлении на балконе ее стража. На самом деле она знала, чувствовала, что он приближался, что торопился, и сейчас она узнает больше, гораздо больше. Дана надеялась, что от Дара услышит что-нибудь другое. Не такое безжалостное и ледяное.

Но мужчина обрушил на нее еще более ужасные новости. А ей оставалось только слушать, отвернувшись и вцепившись руками в шершавый поручень.

– Мертва. Девушка, про которую ты упомянула. Которая подавала вам кофе. Мы побывали у нее дома.

Дана поняла. Страх… Та девушка знала и все-таки решилась подать отравленный напиток.

– Карен.

Мужчины молчали, и оба одинаково замерли, словно ожидали какого-то откровения, неизвестных знаний, которые могли бы прояснить ситуацию, надеялись получить новый толчок к действию.

– Так ее звали. И она боялась. Я еще подумала, чего она так боится?

Стражи молча переглянулись, и Дана почувствовала, что огонь внутри вновь начал разгораться и подниматься на поверхность.

– Ее задушили. Соседи сказали, что девушка приехала в город пару месяцев назад. Ни с кем не встречалась, вела себя тихо. Вежливая. По воскресеньям обязательно ходила в храм прикоснуться к дереву.

 Она была виновата. Возможно, имело смысл обратить внимание стража на это. Не стоило идти одной в то кафе. Но ей казалось, что со стороны Мадлен ничего не может угрожать. Какая дурацкая мысль. Так можно вообразить, что каждый человек, с которым она познакомилась в этом мире, мог представлять угрозу.

Безумие какое-то. Но если вспомнить о Теренции и управляющем. Об Антонио. Нет, мальчик не виноват. Ребенок не мог замышлять такие вещи. Его заставили. Так же как заставили Карен…

– А Мадлен?

Дана не хотела и не могла назвать бывшую подругу новым именем. Хотя и подругой ее назвать было сложно. На самом деле она ничего о ней не знала.

– Тебе надо быть осторожней. Кровь дракона, конечно, великая сила, но даже она не спасет от удара в спину.

Страж, который призывал ее быть осторожней! Дар заставлял сердце метаться от боли!

– Какая пустота, серость там внизу! Куда они идут? Зачем?

Дана отвернулась от мужчин и прошлась пальцами по трещинам перил. Обида. Какая невероятная сила в этом чувстве. Она вздохнула глубоко-глубоко и выпрямилась, стараясь не показать, что страх нашел путь к ее сердцу.

– Это манифестация женщин. Эмигрантки из Тира и других азиатских городов. Они требуют, чтобы их мужчин не преследовали за забастовку, и чтобы им позволили жить по-человечески.

Она шмыгнула носом и увидела перед собой платок, белоснежный кусочек ткани в руке мужчины.

– Ты все еще забываешь, что я чувствую все.

Это было ужасно и отвратительно. Хотя могло быть прекрасно.

Дана вытерла нос и уголки глаз. Потом демонстративно выпустила платок, и он раненой птицей поплыл за ограждение и, медленно кружась, скрылся из вида.

Дар постучал пальцем по груди напротив сердца, и ее охватило отвратительное чувство вины. Чувство, которое было ей слишком знакомо, и от которого она почти избавилась.

– Мадлен просто села в экипаж и уехала. Наши люди решили, что так и должно быть. Ведь они знали ее раньше, знали, что Мадлен твоя подруга. А ты спокойно осталась сидеть в кафе.

«Она моя подруга. Она хотела меня отравить. И она влюблена в человека, который не любит меня».

– И почему же я не умерла? Или… Почему я просто не сошла с ума?

Мужчины вновь переглянулись. Казалось, они недоумевали, поражались ее глупости. И одновременно не хотели говорить о такой общеизвестной, простой истине.

Наконец ее страж ответил. Огонь таился внутри и готов был опалить ее. Возможно, так было бы даже лучше.

– Но ты же сама сказала. Капля крови упала в чашку.

Она готова была задушить его за эту медлительность, за слова, которые застревали где-то на полпути.

– И что же?

– Все, чего коснулась кровь дракона, не способно принести вреда.

Она обернулась к Ярне. Страж матери произнес это как произносил молитву, а не своим обычным пренебрежительным тоном. Он выговаривал слова, закрыв глаза, и бледность покрывала его лицо подобно налетевшей снежной буре.

Дана обняла себя руками. Не смотреть и не слышать. Возможно, весь этот мир только и ждал, чтобы вкусить крови. Но не в этот раз.

– Ярне, тебе не кажется, что у нас слишком мало людей? Вы с Даром не в состоянии охватить все.

Кажется, они ожидали от нее чего-то совсем иного. «Дар, ты совсем не понимаешь меня!»

– Я тоже так думаю.

Мелодичный голосок Ковентины зазвенел, словно удар морского гонга, разорвавшего тихий шелест волн. Увлекшись беседой, они совсем не заметили, как Присягнувшая вышла на балкон.

Последнее время Дана все чаще ловила себя на желании воспользоваться силой амулета и почувствовать не только всю силу эмоций стража, но и кое-что еще.