Игра без козырей

Рыбчинский мог и не предупреждать, люди случайные в фирме не работали, парни за работу держались. Мужчины подобрались солидные, никто не позволял себе даже лишнюю пачку сигарет перевезти через границу, не говоря уже о деньгах и другой контрабанде. Да и зачем перевозить, если в фирме платили хорошо, если водитель за четыре рейса имел штуку баксов? Премии раз в квартал набегали в размере зарплаты.

В каждом номере имелся телефонный аппарат, но не городской, позвонить можно было соседу или Рыбчинскому на склад.

Смирнов задернул шторы, чтобы не мешал свет, и устроился подремать. Ему, как главному, полагался одноместный номер, другие жили по двое.

Семен Семенович проснулся, когда уже стемнело, и почувствовал себя на удивление бодрым. Бодрость придавал и голод. В большой кухне уже слышались звяканье посуды и мужской хохот – громкий, так мужчины смеются, когда рядом нет женщин: в бане, на рыбалке и в гаражах.

Прихватив из холодильника литровую бутылку «Абсолюта», Смирнов вышел на кухню. Он был в джинсах и майке.

– Вот и шеф пожаловал.

– Говорите о своем, начнем чуть позже, на меня внимания не обращайте.

– Что сами пить будете, Семен Семенович?

– Чай есть?

– Конечно!

Смирнову по рангу не полагалось заниматься готовкой. Чай ему заварили и поставили большую кружку в торец стола.

– Немного можно и мне выпить, – предложил Смирнов, откупоривая бутылку. Он разлил водку по стаканам, всю без остатка. – Если кто хочет, у меня еще есть, но вторая бутылка – последняя, учтите, мужики.

Еды было много и разной, Смирнов даже не знал, с чего начать. Овощи, грибы, копченые куры, всевозможные колбаски, сортов пять хлеба и дешевое польское сало.

– Хорошая у нас работа, давайте за это и выпьем! – предложил один из водителей, бывший десантник Петраков. Он залпом выпил водку, промокнул губы ладонью и тут же пододвинул к себе полную миску грибов, заправленных луком и маслом.

– Ты что, собрался всю миску один съесть?

– Люблю грибы, – Петраков запустил в миску белую пластмассовую ложку.

– Ты хоть нам оставь, отложи.

– На столе, между прочим, вторая миска стоит, я две банки взял: одну – для вас, вторую – для себя.

– Надеюсь, не в Беларуси покупал? – усмехнулся Смирнов. – Поосторожнее, радиации Чернобыльской можешь нажраться.

– Никакие сто рентген не сломают русский хрен, – сказал Петраков, наворачивая грибы.

Петраков ел с завидным аппетитом, ложка стучала по дну большой миски.

– Если ты, Петраков, сдохнешь, – сказал один из водителей, мы не виноваты, тебя Смирнов предупредил, чтобы ты не сильно на грибы налегал.

– Когда грибы покупаю, я всегда на лицо продавца смотрю. Если лицо нравится, то и грибы хорошие, не отравишься.

– Никогда прежде не травился? – поинтересовался Смирнов.

Петраков трижды сплюнул через левое плечо:

– Один только раз в армии, на полигоне. Правда, трудно было понять, грибами я отравился или самогонкой. На следующий день прыгать предстояло, а меня так скрутило, что в воздухе чуть не обделался. Слава Богу, до земли долетел, парашют сбросил, автомат рядом положил, сижу посреди поля. А все стоят рядом и хохочут, будто никогда прежде не видели, как человек нужду справляет. А потом еще год подкалывали, рассказывали, будто у меня парашют не сразу открылся, так я от страха чуть в штаны не наделал.

Все посмеялись. Эту историю Петраков раньше не рассказывал.

– За то, что ты все грибы один сожрал, помоешь посуду, – приказал Смирнов.

– Слушаюсь, товарищ командир. Будет сделано, не вопрос, – дурачась, ответил Петраков и от второго стакана водки почему-то отказался, хотя трезвенником не слыл.

По глазам мужчин Смирнов понял, что им хочется выпить еще, но при нем они пить не рискнут. «Не стану ребятам мешать», – решил Семен Семенович и поднялся.

– Пойду пройдусь, часик погуляю. Водители повеселели – значит, можно выпить припасенное.

Семен Семенович вышел на улицу. «Не знаю, – подумал он, – хорошо я сделал, что перед отъездом с генералом Потапчуком переговорил, или плохо?»

На террасе горел неяркий свет. Смирнов постоял, покурил, затем посмотрел в окно кухни, за которым клубился сигаретный дым. «Так и есть, припасли ребята водку, – усмехнулся Семен, глядя на то, как мужики подставляют стаканы к центру стола, а Петраков разливает. – Себе не налил, смотри ты, исправляется. А раньше больше других пил. С его-то здоровьем можно водку ведрами пить, ничего не сделается. Такой буйвол, как Петраков, даже на снегу спать может, не заболеет», – и Смирнов шагнул с крыльца на мягкую густую траву.

Водка его согрела, потянуло к воде. По узкой тропинке он спустился к водохранилищу, под ногами хрустели сосновые шишки. «Хорошо здесь! Пейзаж, как у нас в Подмосковье. Но чувствуется, что заграница, то ли воздух другой, то ли запахи не те. Кажется, что даже в лесу пахнет дезодорантом».