Игра без правил

Я проверил все замки и окна, но разве эти слабые защитные барьеры способны их остановить, если под натиском этих разрушительных сил рухнула тысячелетняя империя.

Снова сажусь за дневник, изумленный тем, что я еще жив. Такого дня, как этот, может быть, у меня еще не было ни разу в жизни. Поэтому хочется его запечатлеть на бумаге во всех деталях.

За завтраком я объявил о своем решении. Я увидел, как побледнела Ирина. «Я надеялась, что ты проявишь благоразумие, и все же поедешь с нами», — сказала она. Таким тоном она еще со мной никогда не разговаривала, буквально в каждой произнесенном ею слове сквозил страх и отчаяние. Сердце мое сжалось, но что я мог сделать.

Мы прошли в гостиную. Вечером там пылал огонь в камине, сейчас он был остывшим. Таким же остывшим был и голос жены.

«Умоляю тебя, отправляйся с нами. Ты принимаешь роковое решение. Если ты останешься, мы никогда больше не свидимся».

«С чего ты взяла, я задержусь тут всего на пару дней. Упакую коллекцию и спрячу ее в надежном укрытии. А когда жизнь снова возвратится в то русло, по которому и должна течь, мы приедем сюда — и картины вновь займут свои законные места».

Ирина закрыла лицо руками, ее плечи затряслись. Я обнял ее и прижал к себе, но она едва ли не впервые в жизни резко отстранилась.

«Картины» картины», — вдруг зло проговорила она, — они тебе были всегда дороже меня, детей. Вот и сейчас в самую трудную минуту ты выбираешь не нас, а их».

«Это не так, и ты прекрасно это знаешь, — постарался я говорить как можно спокойней. — Я собирал эти картины, в том числе и для вас, чтобы наши дети могли бы воспитываться в окружении прекрасного, каждый день созерцая творения лучших мастеров мира. И я чувствую себя ответственным за эти произведения, они принадлежат всем, мне лишь доверено их сохранение».

«Кем доверены?» — изумленно спросила Ирина.

— Богом, — убежденно произнес я. — Именно Он направил меня на эту стезю. Я не могу все это оставить на уничтожение».

«А мы? Нас уничтожить можно?»

«Ирина, мы расстаемся всего на несколько дней.

Вы будете ждать меня в условленном месте».

«А если ты так и не придешь туда?»

Я задумался.

«Ты видишь, идет война, каждый день гибнут сотни людей. И однажды в этом списке могу оказаться и я. Ничего не поделать, в такое уж нам выпало жить время. С этим нужно смириться».

Внезапно в наш разговор вмешался аргумент, который сделал его окончательно бессмысленным. До нас долетели отчетливые звуки пушечных залпов. Они были громче, чем вчера. Не было сомнений, что фронт быстро приближался.

Все слова сразу стали бесполезны. Мы обнялись и так простояли долго.

Я не стану описывать все, что произошло в этот день. Для этого у меня не хватает душевных сил, дабы пережить минуты расставания еще раз. Казалось, что вот-вот сердце разорвется на части. Я смотрел на своих сыновей — красивых статных подростков — и меня не покидало предчувствие, что я вижу их в последний раз.

Бричка исчезла за поворотом, увозя самых дорогих для меня людей. Еще утром мой вестовой обещал найти несколько, как он любит выражаться «абсолютно» надежных казаков, которые будут охранять мою семью в пути. Господи, об одном прошу, отведи от них все беды. Пусть они упадут на мою голову.

Продолжу свои описания происшедших событий. Пришел Петр, очень встревоженный. Он только что наткнулся примерно в полукилометре от усадьбы на отряд подозрительных людей. Они вооружены, и он едва спасся от них. Как сказал он: если бы не знание местности, он бы уже лежал недвижно под кустом.

«Ваше сиятельство, нам надо бы вооружиться», — сказал он.

«Но кроме моего пистолета и твоей винтовки у нас ничего нет», — сказал я.

«Я знаю, где достать пулемет. Только нужны…» — он замялся.

«Нужны деньги, — закончил я за него фразу. — Хорошо, я тебе дам. И купи что-нибудь поесть, если нам придется пережить осаду, еда нам очень даже пригодиться».

Петр ушел, а я прошел в галерею. Стал смотреть на полотна. Покупка почти каждого сопровождалось какой-нибудь интересной историей. Я помнил их всех наизусть до малейших подробностей. Когда-то я хотел написать об этом книгу, даже стал делать кое-какие наброски. Но война прервало это занятие. Кого сейчас могут заинтересовать подобные рассказы?

Появился Петр. Он принес пулемет «Максим» и еду. Причем, такое количество, как будто он собирался здесь выдерживать осаду в течение целого года.

Петр единственный человек, на которого я могу положиться. Мы с ним прошли через столько испытаний, что мысль о предательстве с его стороны кажется мне просто нелепой. Мы случайно встретились с ним в начале 1915 года на фронте, и я предложил стать моим вестовым. Он отнекивался, не хотел покидать товарищей по роте. Но я все же его уговорил. И с тех пор мы вместе.