Игра Богов

Я выскочил на балкон и, не обращая внимания на возмущенные крики жильцов сверху по поводу моей низкой культуры и отсутствия воспитания, принялся перелезать к соседям слева. Надо остановить этого скрипача, пока у меня не сел телефон!

Но сначала был остановлен я сам. Крикливой бочкообразной мадам, которая оказалась моей ближайшей соседкой. И после того, как я, кряхтя и фыркая, без приглашения влез на ее балкон, пожилая дама сразу забилась в истерике под звуки скрипки. У ее ног звонко скулил пушистый белый пудель, тот самый, что ранее не без моего прямого участия скинул в бассейн тележку с мороженым. Тогда было весело и очень громко. Но, конечно же, не так громко, как стало сейчас.

– Хам! Наглец! – кричала дама на английском, при этом визжала по-французски и шипела по-испански, на ней были лишь розовый домашний халат и разноцветные бигуди. – Полиция! Полиция-я-я! Снежок, фас!

С последними словами она швырнула в меня подушкой, которая благополучно просвистела в море. Я, не желая следовать за ней, решил, что пора действовать. И как только дама снова замахнулась зонтиком, я поднял свой старенький мобильник и притворился, будто делаю самое неприличное фото в истории.

О, столько визгов и проклятий не слышал в своей жизни ни один круизный лайнер. Мадам, красная, как помидор, с выпученными, как сливы, серо-голубыми глазами, пулей влетела в свой номер, захлопнула за собой балконную дверь и с грохотом задернула жалюзи. Отлично! Путь свободен! Хорошо хоть в обморок не свалилась!

Но не все было так гладко: ее сумасшедший пудель остался на улице, бегая кругами с поджатым хвостом и громко тявкая. В самый ответственный момент, когда я уже почти благополучно перелез на следующий балкон, расчудесная собачонка, отчаянно взвизгнув, впилась острыми зубками прямо в правый рукав моего дорогого костюма. К счастью, пудель прокусил только ткань, и, слегка поцарапав кожу, повис на моей руке. Сначала я твердо решил стряхнуть его в море, но затем жалость взяла верх над местью, и я стряхнул пса на соседний балкон. Там никого не оказалось, и пудель, зажав хвост между задними лапами и отчаянно скуля, прошмыгнул в открытую дверь. Тут же донесся звон битой посуды и радостные детские крики.

Как сложились их дальнейшие приключения, мне неизвестно, поскольку я тут же отправился на третий балкон. Именно из его приоткрытой двери доносился печальный плач скрипки.

Далеко на горизонте вспыхнула огненная полоса заката, окрашивая небо, волны и меня в мистический багровый цвет. Полный штиль, словно недолгое затишье перед бурей, предвещал драму и в море, и на корабле. Медленно и осторожно, словно ночной грабитель, я направился к балконной двери, постоянно боясь, что меня выдаст бешено колотящееся сердце. А что, если там вся семья? Вдруг они вооружены? В темном зале ресторана выстрелы звучали чаще, чем грохот стульев и вопли. А вдруг меня схватят и тут же потащат в полицию?

Не схватят! Если что, я спрыгну в море и… там что-нибудь придумаю. Всегда можно сказать, что захлопнул дверь и забыл ключи в номере. Любым путем нужно срочно заставить замолчать эту скрипку, пока меня целиком не съела тоска. Стекло отражало яркое зарево заката, и я, щурясь и ругаясь, досчитал до трех и открыл балконную дверь.

Внутри номер оказался немного просторнее, чем мой собственный, но такой же уютный и новый. Светлые стены, дорогая отполированная мебель, ковры и картины. В центре стояла роскошная двуспальная кровать, заправленная светлым покрывалом. На ее дальнем конце лежала знакомая темноволосая девушка, одетая в красивое нежно-кремовое платье. Ее бледное лицо было спокойно и безмятежно, словно она спала и вот-вот собиралась открыть свои пронзительные изумрудно-зеленые глаза. Рядом со спящей красавицей сидел худенький светловолосый паренек, согнутый горем, он не сводил с девушки глаз. На его левом плече лежала маленькая черная скрипка, а в правой руке был зажат тонкий смычок, который нервно бегал по струнам, наполняя воздух душераздирающей печалью. Скрипач сидел спиной к окну, никого не видя и не слыша. Его музыка, словно стена, отгородила его от всего мира, оставив наедине со своей бесконечной болью. Я прикусил губу и поправил свои наушники, воткнув их как можно глубже.

Недалеко от Андреа на тумбочке стояла бутылка дорогущего красного вина – именно с нее начались все его проблемы. Да и мои тоже. Сладкий яд попал на шипы прекрасной алой розы, ими и укололась Лиана. Ядовитый цветок сейчас лежал рядом с бутылкой, его бархатные лепестки почернели, но несколько не увяли.

– Проклятье! – прошептал я, слабенькие наушники совсем не помогали, и по моей правой щеке снова покатилась соленая слеза. – Да этот парень пьян! Чтоб его!

И словно в подтверждение моих слов Андреа опустил смычок, небрежно взял бутылку и сделал пару жадных глотков. Солнце садилось очень быстро, отдавая права теплой южной ночи, и в комнате уже царил полумрак, по стенам плясами тени. Музыкант поставил бутылку на стол рядом с розой и снова потянулся к смычку.

– Нет! Стой! – закричал я, на ходу выдирая наушники. – Хватит играть и…