Игра для героев

До дома Сеньора было чуть больше мили, и на протяжении пути я не встретил ни души. Когда я приблизился к взлетно-посадочной полосе и собирался сворачивать налево, на дорогу в Гранвиль, то увидел приближающийся свет фар. Было поздно скрываться, так Что я замедлил движение, опустил голову и уступил дорогу. Мимо меня проехал и повернул на Гранвиль грузовик. У меня создалось впечатление, что водитель помахал мне, а затем его грузовик исчез в ночи.

Я покатил дальше, чувствуя в животе пустоту. Несколько сотен ярдов, всего лишь несколько сотен ярдов до Симоны! Что она скажет? Как поведет себя? Узнает ли меня? Нет, это было совсем невероятно.

Я свернул за поворот и увидел дом Сеньора – внизу, в лощине среди буковых деревьев. Двор был освещен. Тусклый свет позволял разглядеть: что-то там не так... Ага, вот оно что: во дворе три бронемашины и лимузин, у крыльца – часовой, над входом – нацистский флаг.

Опять Джо Сент-Мартин! Что ж, придется и за это с ним рассчитаться, непременно придется. Я проехал, мимо главных ворот, куда заруливал обогнавший меня грузовик, и двинулся дальше.

В темноте подо мной лежал Гранвиль, деревушка в двенадцать – пятнадцать домов, сгрудившихся вокруг старой спасательной станции. Гранвиль, где, по словам Джо Сент-Мартина, оставался один Эзра Скалли. Неужели и тут Джо солгал? Надо проверить, иначе нельзя. Я спустился сквозь тьму, подъехал к первому дому и оставил велосипед за изгородью.

Кругом стояла небывалая тишина, как в деревне мертвецов, ни единой живой души, лишь вдалеке тихо пошумливало море.

Двигался я осторожно. Дом Эзры стоял позади лодочного ангара. Его заставили переселиться – сам бы он этого не сделал. И тут я остановился, увидев полоску света в окне и услышав приглушенный смех.

Пригнувшись, я подобрался к окну возле парадной двери и заглянул в щелку между занавесками. Эзра сидел у дальнего края стола в одной нижней рубашке – сидел так, что я видел его лицо. Он почти не изменился: обветренное изнуренное лицо, большая рыжая борода, лысина блестит в свете лампы без абажура. Электричество в Гранвиле? Еще одна немецкая новинка.

С ним в доме еще трое – немцы, тоже в одном нательном белье. На полу ящик с пивом; они играют в вист, насколько я знаю увлечения Эзры. Я выпрямился и отошел. Можно было прикончить всех троих разом, пока они там, но не стоит, тем более что Эзра среди них. Через некоторое время послышался хохот, звук отодвинутого стула, и открылась дверь.

Вышел один из немцев. Я нырнул в тень и оказался возле угла лодочного ангара. За спиной у меня была дверь. Я потрогал защелку, от прикосновения она подалась, и дверь открылась. Я тихо вошел в темноту. Дверь в доме закрылась, голосов не стало слышно. Я выждал некоторое время, затем вынул фонарь, включил – и не поверил своим глазам: шлюпка!

В темноте я провел рукой по ее гладкой поверхности, и она ответила мне – заговорил каждый знакомый дюйм. Это была 41-футовая спасательная моторная шлюпка типа «Ватсон», двухвинтовая, вес – 15 тонн, с двумя бензиновыми моторами по 35 лошадиных сил. Экипаж – восемь человек. В ненастную погоду может принять на борт пятьдесят человек.

Завеса времени сдала, и я увидел огромные шестиметровые валы зеленой воды, накатывающие на нас и готовые разбить лодку вдребезги... Чувствую тошноту, заваливаюсь в кормовой кокпит, и меня выворачивает прямо под ноги рулевому. Он что-то кричит, голос его тонет в реве ветра, глаза наливаются кровью под желтой клеенчатой зюйдвесткой, по бороде стекает соленая вода. Эзра Скалли, рулевой на спасательной шлюпке с острова Сен-Пьер; его имя – одно из великих имен в истории спасательной службы.

Он бьет меня в ребра, поднимая на ноги, и я хватаюсь за спасательный линь. Мне девятнадцать лет, я – на каникулах после первого года обучения в университете, и нигде бы я не хотел больше быть, кроме как на борту той шлюпки в тот день и час.

Прихожу в себя и вижу: мы балансируем на гребне огромной волны, а за ней сквозь ливень виднеется грузовое судно, к которому мы направляемся, – оно беспомощно качается на волнах, переваливаясь с борта на борт.

Я смахиваю с лица соленую воду – и снова оказываюсь в ночной тишине, наедине с 41-футовой спасательной моторной шлюпкой типа «Ватсон», носящей имя «Оуэн Морган».

Глава 6И содрогнулась земля...

Не все спасатели из рыбаков. В Нортумберленде в судовых командах можно найти шахтеров, в Уэльсе – фермеров. Вряд ли я буду прав, утверждая, что мой отец – единственный художник, который работал помощником рулевого, но так могло быть. С другой стороны, он вырос на море и много лет зарабатывал себе этим на жизнь, хотя одно занятие с другим не сравнится.

Шлюпка, на которой он погиб, называлась «Сесили Джексон» и была длиной 35 футов. Небольшая, как и все спасательные шлюпки, она могла причаливать прямо к берегу и, понятное дело, была очень легкой. Главная бухта острова Сен-Пьер мало пригодна для размещения спасательной станции, поскольку там часты высокие приливы и плохая погода, когда судно не может выйти в море.