Игра для иллюзиониста (СИ)

   - Хм... модуль эмоций, пожалуй, одно из самых сложных творений магии художников. У него принцип действия такой же, как у модуля движения, но если встроить в модуль движения какое-нибудь действие, например кивок головой, довольно просто, то вот встроить эмоции в модуль эмоций довольно сложно. Вспомним, из чего состоит модуль, а состоит он из ячеек, в каждой из которых, заложено какое то действие или эмоция. Какого цвета струной мы заполним эту ячейку, и зависит характер этого действия, если черной струной, то атака, если белой, то защита, если ячейка будет заполнена поровну черной и белой струной, то это будет любое другое действие не относящиеся к атаке или защите. С эмоциями, почти то же самое, но здесь важны пропорции черной и белой струны, например если в ячейке большая доля присутствия черной струны, то это будет более агрессивная эмоция.

   Учитель Кравус замолчал, пристально посмотрел на своих учеников, затем спросил:

   - Все вспомнили материал второго цикла обучения?

   - Все, - раздались крики в аудитории.

   - Свободны.

   Я шел домой и думал о том, что мне осталось учиться в школе магии еще два цикла, включая уже начавшийся, и что как только я закончу учебу, мне тут же прекратят платить стипендию. Каким бы гавнюком не был наш король, но он исправно снабжал школу деньгами. Куда податься? Где найти работу иллюзионисту? Можно конечно показывать фокусы на рынке, но этим в нашем городе много не заработать, да и гордость не позволяет. Может податься в империю? Там народ живет богаче и сытнее. Время подумать над дальнейшей судьбой у меня есть, но все же стоит задуматься о первых шагах.

   Как-то незаметно я покинул Золотой квартал, об этом мне просигнализировал грустный взгляд "Петра", все так же непреклонно охраняющего вход в "Рай". Толпа оборванцев никуда не делась, но ее состав поменялся. Серость и убогость трущоб еще ниже опустили планку моего настроения. Шныряющие тут и там нищие, не приставали ко мне с просьбами о подаяниях, уже зная, что я еще тот "богач". Неосторожный шаг и я чуть не свалился в помойную канаву. Сидящий на ступеньках древней халупы, полуголый старик жизнерадостно заржал. Я раздраженно поморщился и опустил глаза. Еще не хватало навернуться. Шаг за шагом, я приближался к своему жилищу. Вдруг, что-то пронеслось у меня над головой. Ворона кинула орех на твердую землю. Спустя миг она приземлилась возле расколовшегося плода. Ошибка, подумал я. Оборванный мальчуган, карауливший в дверях дома, запустил в нее камень, посмотрел на меня жадными глазами и бросился к добыче.

   Я снова продолжил свое неспешное передвижение, тщательно изучая землю, перед тем как поставить на нее ногу. В случае перелома, вывиха, или другой какой-либо травмы, никто мне не поможет, скорее добьют и вывернут карманы. Мир трущоб жесток. Здесь не было, магазинов, аптек, больниц, только иногда забредающие отряды стражи. Большая часть населения города воспринимала выходцев с окраин как паразитов, или скорее как рабочую скотину, такую же бесправную и бессловесную. Если трущобы наполнялись бунтарским шепотом, то сталь и магия быстро устраняли недовольных, а вместе с ними и простых мирных людей, безропотно тянущих свою лямку.

   Я приближался к городской стене, самая окраина трущоб. Мой путь подходил к концу. Я оторвал взгляд от серой, прокаленной солнцем земли, и увидел около двери в мой одноэтажный деревянный дом с прохудившейся крышей, лежащий на земле силуэт. Подойдя ближе, я узнал в нем отца. Судя по тому, как мелко подрагивали его веки, он уже успел раздобыть наркоты. Я взвалил его на плечо и потащил домой, со скрипом открыл дверь из тонкой фанеры. Она не была предназначена для того чтобы грабители не могли проникнуть внутрь жилища, ее функция заключалась в том, что бы пыль, ветер, да и часть вони не попадали в дом. Частную собственность в трущобах защищала только репутация ее владельца. Украсть можно было все что угодно, но очень часто за этим следовала расплата. Слухи мгновенно разносились по трущобам, и что-то утаить было очень проблематично.

   Стоя на пороге, я в очередной раз пробежал глазами по внутреннему убранству дома. Голые, деревянные стены со следами гниения. Закопчённый очаг, на котором мы готовили еду в чугунном котелке. Старый, рассохшийся шкаф с постоянно отрывающимися дверцами. Квадратный стол с глубокими зарубками на деревянной поверхности. Три колченогих стула и две кровати. Я усмехнулся, вспомнив, что когда мы жили втроем, то Галану приходилось спать под столом. Площадь дома была очень мала.

   Я сделал несколько шагов, уложил отца на дырявый матрац, лежащий на кровати, взял ненадежный стул и сел рядом. Люди говорили, что я больше похож на мать, и я был с ними согласен. Когда-то красивое лицо моего отца сейчас заострилось и напоминало маску, которую кладут на лица усопшим. Его нос напоминал скалу, нависшую над входом в пещеру, в темноте которой скрывались редкие желтые зубы. Серые губы, тонкими линиями обозначали очертания горькой улыбки, возникшей после смерти матери, а обтянутые бледной кожей скулы больше подходили покойнику.