Игра для смертных

Свэн довольно-таки раздраженно перекинул ключ, вывернул тумблер, не глядя, на пять делений.

- Ну и?..

И вдруг наклонился к самому экрану.

- Ого! Тэдди, так это же "танец тройной спирали"! Ну и ну...

Гловэллы впереди шли равносторонним треугольником, широко распластав десятки тончайших многогранных лепестков. Лепестки светились несильным гипнотическим светом догорающих углей, и по их поверхности разбегались мгновенные узоры синих искр - это вспыхивали и сгорали невидимые частицы рассеянной вокруг космической пыли.

Все три цветка медленно вращались вокруг центра треугольника, описывая идеально правильную тройную спираль,-все точно так, как рассказывал Ежи Стравинский, но они со Свэном видели сейчас "танец" не в опасной астероидной толчее, а при отличной видимости, и картина была действительно великолепна.

- Свэн, это надо снять. Такого еще никто не видел.

Свэн заколебался, ожесточенно потирая подбородок.

- С ума сошел. Элементарный топологический анализ точно укажет, где мы снимали. Ученые, конечно, за такую пленку глотку друг другу перегрызут. А для нас- адье, работа. И вообще космос. Ты забыл, что бывает за самовольные "прогулки"?

- Не забыл. Но это же уникальные кадры, Свэн. Ведь, мы, по сути, первые, кто видит все по-настоящему. А пленку можно спрятать до лучших времен.

- Да как же ты ее через стерилизатор протащишь? Проглотишь, что ли? Ее ведь и в желудке найдут, если надо... "Это тебе не бак с горючкой. Лучше этих красавиц в трал - и все шито-крыто. Без документов, так сказать.

- Жалко проморгать такое, Свэн. Красавицы от нас не уйдут, а вот "танец" уйдет. В трале не растанцуешься.

- Вот навязался на мою голову! Ладно, попробуем. Только чур, снимать буду я. Попробую пленку протащить через посты. У тебя не получится. У тебя слишком подозрительная физиономия.

Свэн с деланным вздохом принялся за съемочную аппаратуру, но видно было, что ему самому очень хочется не упустить редчайший случай, хотя это на самом деле могло иметь довольно-таки грустные последствия для обоих. Неписаный закон фирмы гласил: делай, что хочешь, но не попадайся. Попался пеняй на себя.

- Давай поближе к ним. Так будет интереснее. И раскрой трал на всякий случай. А то вдруг они удирать задумают. Останемся и без портретов и без самих красавиц.

Свернутый трал, повисший между кораблями серебряной цепочкой, вспух и развернулся в огромное облако. С раскрытым тралом идти было труднее и еще труднее - маневрировать, потому что трал, как парус, уже принимал отголоски могучих вздохов юпитерианской атмосферы, но гловэллы двигались медленно, и догнать их не стоило больших усилий.

Собственно, движением их медлительные перемещения можно было назвать лишь с некоторой нятяжкой. Они, пожалуй, не двигались, а "росли" в пространстве в определением направлении, и рост их напоминал рождение морозного узора на стекле.

До сих пор Тэдди попадались только споры гловэллы правильные многогранники двух-трех метров в диаметре, представляющие собой кристаллические агрегаты настолько сложного состава и строения, что одно только их описание занимало тома монографий и казалось не специалисту чистейшей абракадаброй.

Из этих спор в космических лабораторих удавалось выращивать невероятные "цветы" - полукилометровые веретена из паутинообразных лепестков, которые оказались бесценным кладом и для науки, и для промышленности. Именно гловэлла открыла науке секреты гравитации и позволила промышленности построить первую антигравитационную систему.

Появились целые "плантации" гловэллы, космические "огороды", где из найденных спор выращивали чудесные соцветья. Через год веретено переставало расти, а еще через несколько дней рассыпалось на тысячи стабильных кристаллических образований. Вот эти-то образования и были драгоценным "урожаем" для самых разных технических отраслей: остатки "живого метеора" шли в антигравитаторы ракет, в моторы гравилетов, в "мозги" кибернетических устройств, на нужды электроники и биотехники.

Звездная гостья оказалась замечательным подарком Большого Космоса, легко и просто решив технические проблемы, казавшиеся до сих пор не разрешимыми.

Но беда в том, что аппетиты техники росли, а гловэлла в искусственных условиях расти не хотела. Вернее, не хотела размножаться. И совсем не было ясно, может ли она вообще размножаться. Потому что никто и никогда этого не видел.

А споры попадались все реже. Распустившиеся гловэллы - и подавно. И немудрено, что рассказ Ежи Стравинского о трех гловэллах и о их фантастическом "танце" вызвал столько шума истолько недоверия.

А поляк ничего не выдумывал. Просто в этом астероидном аду невозможно было подойти ближе. Тэдди со Свэном повезло несравненно больше.

Эти три веретена были гигантами по сравнению с "огородными образцами" - не меньше трех километров в длину - и, главное, передвигались. Правда, весьма своеобразно.

Поначалу казалось, что веретена, медленно вращаясь вокруг оси, каким-то образом ввинчиваются в пространство, как гигантские шурупы. Но скоро Тэдди понял, что это не так.