Игра: Дочки-матери (СИ)

Я говорила ей, про разгорающееся тёплое солнышко внутри, про горячий летний песок, в которые она погружает ступни ног. Сначала она шутливо комментировала свои ощущения. Я попросила её замолчать и молча искать способ поставить сместившийся позвонок на место, чтобы снять защемление...

Не помню, что я ещё ей «подсказывала», но в какой-то момент я ощутила перемену в её состоянии. Внешне она вытянулась стрункой. Внутренне я перестала ощущать её эмоции.

Решив, что ей просто удалось, наконец, расслабиться, я решила дать ей ясную образную подсказку:

- Представь, что у тебя все позвонки встали на своё, удобное для них место, что ты пластичная, гибкая, сильная... кошка... пантера... Багира! - Лелька вдруг, будто в судороге, выгнулась дугой.. Она почти встала на мостик, касаясь затылком и пятками постели. Не успела я испугаться, как она вновь расслабилась.

Так как она продолжала лежать неподвижно, я испугалась - не потеряла ли она сознание от такой «гимнастики». И стала её трясти, чтобы привести в себя.

Она спокойно села на диване, прислушалась к своим ощущениям...

- Представляешь - совсем не болит!

Как ты догадалась? Багира - это же мой любимый персонаж из Маугли! Ну, ты сама понимаешь, почему.

- Я не догадалась, просто искала наиболее пластичный образ для позвоночника.

- Ты даже не можешь себе представить, что я ощутила: я как будто наяву превратилась в пантеру! Я даже не могу тебе описать это! Я была ею!

Тогда я не сразу поняла, что это был не урок аутотренинга, как я думала, а просто гипноз.

А поняв это, стала осторожно убеждать Лёльку, что её проблема не так безнадёжна, как ей кажется. Рисовала её спину в разных проекциях, показывая ей самой особенности внешнего её искажения. Доказывала на конкретных примерах одежды, что ей нужно носить, чтобы её спина выглядела просто немного сутулой. Стала кроить и шить ей одежду под её особенность...

Прежде подружка панически боялась открыть свои плечи - комплекс, вбитый властной матерью, цвёл махровым цветом! Она имела длинные волосы и всегда носила их распущенными. Даже мне прикоснуться к её спине запрещалось. Это расценивалось чуть ли не как оскорбление. И даже могло вызвать у неё истерику.

Я провела с нею ещё несколько таких «уроков аутотренинга». Небольшими порциями, осторожно, я освобождала её от психологической зависимости.

В итоге, перед тем, как она вышла замуж и в будущем, она научилась носить, по её меркам, очень открытые сарафаны и поднимать свои прекрасные волосы в высокую причёску!

Она ещё меня убеждала, что у неё позвоночник выправился и спина сейчас почти ровная! Я видела, что реально мало что изменилось и сильно измениться не могло. Но её уверенность в этом, свобода в движениях и осанке сыграли немалую роль в её судьбе.

Сейчас я впервые сознательно подготовила врага к тому, чтобы он подчинился.

Я уже и без него знала, чьё имя он назовёт мне и не сомневалась в том, что оставшиеся на пиратском корабле матросы были зарезаны не случайно.

«Случились ножевые схватки. У нас ранен только один матрос. Из пиратов не выжил никто - они там были пьяными».

Капитан же знал, что пиратов мало. Почему не предложил им просто сдаться? Зачем ему был нужен такой ножевой бой, после которого не осталось свидетелей?

И если бой был ночной, почему они не вернулись сразу же утром? Раз пираты были на шлюпках, то их яхта явно была близко от берега. Что капитан там, на пиратской яхте, делал до полудня?

Слишком много к нему вопросов.

Недаром я играла с ним в словесные шарады. Не только он мастер двояких смыслов. Я ведь тоже владею словом. Как я ему подкинула прямой текст о его роли в пиратский истории: «Ведь враги не дремлют! И вы на эту роль годитесь больше всех!»

Но обвинить его напрямую - чревато! Откуда я знаю, сколько матросов выполняют его распоряжения осознанно? У нас бойцов то нет по сути. Слуги, которых взяли наши ребята, вряд ли владеют боевыми искусствами.

Хотя, стоит спросить.

Но посекретничать не удастся - говорить то приходится на расстоянии в присутствии моряков и капитана.

Я ещё продолжала задавать вопросы загипнотизированному помощнику, но уже с большим трудом переваривала полученную от предателя информацию. Дело не в моих умственных способностях - мерзость его откровений была для меня, как невыносимая вонь.

Особенно меня «порадовало», когда я выяснила, как капитан с помощником прикалывались надо мной во время «допроса». Оказывается оба корабля и обе команды принадлежали нашему капитану. Каждый сам по себе в отдельности. Наша яхта для открытых дел, а вторая для тайных операций.

Когда он рассказал о судьбе «моровой» деревни, стало понятно, почему он не испугался, что заразится от наших карантинных.

Выяснив у загипнотизированного помощника что капитан давно завербован масонами и выполняет их поручения, чего, впрочем и стоило ожидать, я приготовилась к обработке его сознания.

Переподчинила его княжичу Владимиру. Передала с ним словесную «записку» для наших ребят.

Уже готовилась разбудить «пациента», когда зарычал Артур.