Игра: Дочки-матери (СИ)

А таких хитрецов, что из жадности предадут своих односельчан на мучительную смерть от руки иностранных добытчиков, но сами останутся живы, Государь сочтет предателями Отечества и, где бы они ни прятались, прикажет найти и казнить всю семью. А священники предадут анафеме и отлучению от Церкви православной и Божией благодати.

Понятно: кнут и пряник. В надежде разбогатеть в новых землях туда могут ринуться и беглецы крепостные, преступники всех мастей, иноземные купцы и шпионы.

***

- Сергей Петрович, а я ещё один сюрприз подготовила. Помните, я говорила про самолёты, что даже из металла по воздуху летать будут? Так это ещё не самолёты, а просто игрушки, прообразы тех будущих самолётов. Надо привести императорской семье на какой-нибудь праздник. Я приказала изготовить парочку. Поехали, мы покажем! Поехали! - в нетерпении теребила я его за рукав.

Он улыбался, на лице так и было написано умилением: какой ты ещё ребёнок, на самом деле!

А я горела от предвкушения. Как давно в небе не была!

Позвала Ивана-летуна, и мы с помощниками повезли на телегах дельтапланы на косогор. Князь, наклоняясь с коня, с любопытством рассматривал наши конструкции.

Когда я велела привязать себя ремнями к дельтаплану, он заволновался.

- Ты бы не рисковала девочка, а? Твоя голова дорогого стоит для России!

- Не разобьюсь. Сибиряки не мёрзнут - сибиряки валенки обувают! - лихо улыбнулась я, - Смотрите!

Разбежавшись, я поймала ветер, и оттолкнулась. Князь, бежавший следом за мной, бессильно всплеснул руками. Дельтаплан, как сказочная птица разукрашенный ярким шёлком, взлетел.

Крестьяне, собиравшиеся каждый раз при наших с Иваном тренировках, ахнули, и, приложив ладони к глазам, замерли. Мальчишки, гикая и вопя от восторга, помчались следом.

Князь Сергей взволнованно смотрел из-под руки, и, кажется, ругался.

Я наслаждалась полётом, выписывая виражи, и радовалась - я подарила людям воплощённую мечту. Иван нагнал меня и присоединился к полёту, плавно повторяя мои развороты.

Две ярких птицы синхронно кружили над селом, заставив всех замереть, подняв головы к небу.

Со стороны это выглядит куда привлекательней, чем тарахтящий и дымящий первый самолёт на бензиновом двигателе, - думала я, - и потому Россия может подняться в небо раньше всего мира.

Иногда художники пишут картины, где взгляд зрителя видит всё, как бы с высоты птичьего полёта. Люди на таких картинах мелкие, дома, как ненастоящие. Мне такие картины никогда не нравились, я больше люблю портреты.

А вот увидеть подобную «картину» сверху самой, в реальной жизни, намного интереснее.

Деревня казалась не то игрушечной, не то декорацией к съёмкам фильма: барская усадьба на пригорке, пониже - крытые соломой домишки, разделённые огородами. А вокруг поля и перелески, да сверкающие, отражающие небо озёра.

Когда видишь под собой больше земли, когда окоём, почти неощутимо округляется дугой, тогда и небо тоже кажется бездонным, беспредельным...

Слёзы катились по моим щекам неудержимо. Все мои полёты были так или иначе связаны с мужем.

Алёша погиб уже почти в шестьдесят пять лет. Мы и в пожилом возрасте не могли оставить полеты, в небе забывая и о годах и о болезнях, взахлёб наслаждаясь простором под нами и над нами. Радуясь единению наших душ в совместном полёте...

Он погиб, испытывая новый проект своего дельтаплана, а я потом несколько лет выла: Почему он испытывал одноместный, почему я не была там, в последнем полёте вместе с ним? Дочка была права: я хотела к нему. Я не жила после его смерти, я с тоской ждала: когда, наконец, закончится срок моего одиночества.

Мы с Иваном, один за другим, опустились на лугу, жители деревни собрались вокруг нас.

Глаза! Какие у них были глаза! Как будто ветром прогнало с неба облака, и оно засияло незамутненным, синим цветом. Счастье, вот как называлось то, что я увидела в них.

Они смотрели на Ивана-летуна, как на Ангела, спустившегося с небес. Меня не расстроило, что не мне уделяли столько внимания.

Ну, что - господа! Им многое дано - это привычно. Но вот то, что в небо поднялся один из них, это было больше, чем чудо. Это давало надежду им, их детям...

Сергей Петрович задумчиво смотрел на меня. Я подошла, встала рядом и прислонилась виском к его плечу. Мы смотрели, как Иван-летун отгонял мальчишек от «крыльев», как, вместе с мастерами, разбирал конструкции, откручивая детали. Гордо подняв голову, оглядывал односельчан. Потом мы с отчимом переглянулись и рассмеялись - парень заслужил воплощение своей мечты.

Ведь выстрадал же: и переломами и поркой, а мыслей о полете не оставлял.

В деревню шли всей толпой. Крестьяне что-то обсуждали, размахивая руками. Мальчишки наоборот, примолкли, благоговейно прикасаясь к возкам с «крыльями».

Мужики подошли.

- Мы вот кумекаем, - начал один из них, - это господское баловство одно, детям нельзя этим голову забивать - пользы-то нет никакой. Одни мечтания.