Игра души

Никто не просил меня о помощи. Я должна была прийти сама. Никто не просил меня ввязываться во все это, но какая-то часть меня пронзительно кричала, чтобы я отправилась на поиски Джины. Не знаю, как я могла не понять. Наверное, мне нужно было снова… почувствовать себя мертвой.

Полароидный снимок. Все началось с него. Снимок Джины. Как я могла быть такой… наивной?

Я осматриваюсь по сторонам в поисках выхода, стараясь не нарушать тишину и сдерживать тяжелое дыхание, рвущееся из груди. Я слышу его шаги, переплетающиеся с шумом ветра. Чувствую, как песчинки песка впечатываются мне в кожу, словно пули, потерянные в бою между пляжем и ветром.

– Мирен! – слышится его яростный вопль. – Мирен! Выходи!

Если он найдет меня, мне конец. Если я останусь здесь, умру от потери крови. Ко мне подкрадывается сон. Нежное прикосновение ночи. Игра души. Говорят, что такой приходит, когда ты теряешь слишком много крови. Я зажимаю рану, и меня пронзает такая боль, будто раскаленным железом ставят клеймо со словами: «Не принадлежит никому».

Я закрываю глаза и сжимаю зубы, пытаясь утихомирить пульсирующие удары в боку, как вдруг мысль, которую я уже считала безнадежной, вспыхивает вновь.

«Беги».

Выглядываю из укрытия, оценивая свои шансы, и вижу забор парка Риис. Если мне удастся перебраться через него, я могла бы добежать до домов на Рокавей и позвать на помощь. Однако колючая проволока, окружающая бульшую часть Форта Тилден, выглядит так, словно угрожает освежевать меня и выпотрошить все внутренности, если я только попытаюсь перелезть через нее.

Он близко.

Я чувствую не его тепло, а его холод. Его ледяное тело застыло в нескольких шагах от меня, а глаза наверняка с презрением смотрят на мое жалкое укрытие. Божий сын, облизывающийся, глядя на агнца, которого он принесет в жертву.

– Мирен! – снова кричит он, даже ближе, чем я думала.

И я совершаю еще одну ошибку.

В тот самый момент, когда его срывающийся голос зовет меня, я поднимаюсь и бросаюсь бежать, в последний раз пытаясь уцепиться за жизнь, хотя все уже, казалось, кончено: я истекаю кровью, я одна, и на меня все сильнее и сильнее наваливается слабость.

С каждым шагом передо мной снова возникает образ Джины, ее светлое лицо, история ее боли. Она так близко, что я, кажется, могу протянуть руку и погладить ее пятнадцатилетнее личико, радостно смотрящее в камеру на фотографии, которую будут использовать после ее исчезновения. Почему я этого не предвидела?

Вдруг все меняется. На несколько секунд меня охватывает ощущение, что он больше не преследует меня. «Я буду жить, я выберусь. Я расскажу историю Джины. Я должна. Ты сможешь, Мирен».

«Ты в безопасности».

В дали ночного горизонта различаю небоскребы города. Рядом с ними я чувствую себя карлицей, но издалека они кажутся кварцевыми столбами, излучающими древнее свечение.

Его тень появляется вновь. Мои силы на исходе. Я еле передвигаю ноги. Улица пустынна, полная луна будто угрожающе шепчет: «Ты мертва, Мирен. Ты всегда была мертвой».

Каждое движение разрывает меня изнутри. Каждый крик, обволакивающий меня, теряется в немом безразличии. Только далекий рев океана время от времени доносится до меня сквозь слабые шаги и сминает в темноте звук моего дыхания.

– Мирен, стой! – слышится его вопль.

Я с трудом продвигаюсь по пляжу, борясь с песком, словно он хочет поглотить мои ноги. Перелезаю через невысокий деревянный забор из обветшалых досок, который установили здесь, чтобы сдерживать песок, и, к своему счастью, выхожу на асфальтированную дорогу, усеянную домами с темными окнами, которые тянутся от центра Непонзит – одного из кварталов Рокавей – к пляжу.

Барабаню в дверь первого дома и уже хочу закричать, моля о помощи, но я так устала, что с губ слетает лишь вздох. Почти без сил снова стучу в дверь, но внутри, похоже, нет ни души. В отчаянии я оборачиваюсь, боясь, что он появится снова, но его нигде нет. Меня поглощает рев океана. Волна заставляет остатки моего духа собраться. Я в безопасности?

Добираюсь до следующего дома с круглыми колоннами на крыльце и коваными перилами, и как только стучу в дверь молоточком и костяшками пальцев, внутри зажигается свет.

Мое спасение.

– На помощь! – кричу я с новыми силами. – Вызовите полицию! За мной гонится…

Чья-то рука отодвигает занавеску на дверном окне, и за ним появляется взволнованное лицо пожилой женщины с седыми волосами. Где я видела ее раньше?

– Помогите! Прошу!

Она смотрит на меня с высоко поднятыми бровями и легкой улыбкой, которая, однако, не приносит облегчения.

– Боже мой, что случилось, дочка? – говорит она, открывая дверь. На ней белая ночная рубашка. – Какая ужасная рана! – восклицает она ласковым голосом, смотря на мой живот. – Я вызову скорую.