Игра Джералда

Джесси внезапно представилось, что в спальне был Брайан Гамбел. В безупречном костюме-тройке и с золотым браслетом. Он стоит у кровати, а рядом с ним – парнишка-оператор с портативной камерой на плече. Он медленно водит камерой, снимая каждый дюйм почти обнаженного тела Джесси, а потом берет крупным планом ее вспотевшее лицо. Брайан Гамбел ведет прямой репортаж из спальни в летнем домике на берегу озера, где лежит женщина, прикованная наручниками к кровати. Он наклоняется, подносит ей микрофон и спрашивает:

– Когда вы впервые поняли, что ваш отец питает к вам далеко не отеческие чувства?

Джесси перестала двигать руками и закрыла глаза. На лице застыло упрямое выражение. Хватит, –  решила она. – Я еще могу смириться с голосами Рут и примерной женушки… и даже, наверное, с голосами НЛО, которые время от времени проявляются и пытаются меня поучать… но я перечеркну свое прошлое. Я дам интервью Брайану Гамбелу в «прямом эфире», пусть даже на мне только описанные трусы. Пусть только в воображении, но я это сделаю.

Скажи мне одну вещь, Джесси,  – это был не НЛО, а Нора Кэллиган. – Только одну, и на сегодня тема закрыта. А может, и навсегда.

Джесси замерла в ожидании.

Когда ты вышла из себя вчера вечером, кого ты пнула? Джералда или?..

– Конечно,  Джерал… – начала было она и запнулась. В голове возник четкий образ: беловатая капля слюны, свисающая с подбородка Джералда. Джесси очень ясно видела, как она вытягивается, срывается и падает ей прямо на живот. Всего лишь капля слюны. Неужели такая малость имеет значение после стольких лет совместной жизни и стольких страстных поцелуев?! Столько раз их слюна смешивалась, и никто от этого не страдал. Разве что иногда один подхватывал от другого простуду.

Подумаешь, ерунда… Но вчера все изменилось. Изменилось в тот самый момент, когда он отказался ее отпустить, хотя она очень просила. Да, мелочь и ерунда. Но так было раньше, пока она не почувствовала слабый запах минеральной воды, так похожий на запах воды из колодца у озера Дак-Скор и запах воды в самом озере в жаркие летние дни. Как 20 июля шестьдесят третьего года, например.

Она видела  слюну, но думала,  что это сперма.

Нет, неправда,  – начала было она, но себя не обманешь. Тут даже Рут не нужна в своей вечной роли Адвоката дьявола. Это правда. Это его чертова сперма  – вот в точности ее мысли. А потом она перестала думать вообще. И рефлекторно ударила мужа ногами. Не слюна, а сперма. И не отвращение к любимой игре Джералда, а старый, полусгнивший страх, всплывший на поверхность сознания, как чудище – на поверхность моря.

Джесси взглянула на искалеченное тело мужа. На глаза навернулись слезы, но она сдержалась. Потому что подумала, что Министерство Выживания не одобрило бы эту слабость. Сейчас слезы были бы непозволительной роскошью. Но все-таки ей было жаль Джералда. Он умер, и это прискорбно. Но гораздо печальнее, что она осталась одна в такой дрянной ситуации.

– Вот вроде бы все. Больше добавить нечего, Брайан. Передавай мои наилучшие пожелания Вилларду и Кати. И вот еще, не мог бы ты расстегнуть наручники, прежде чем уйдешь? Я была бы очень тебе признательна.

Брайан не ответил, что было вовсе неудивительно.

Глава 23

Если ты собираешься выжить, Джесс, тогда послушай дружеский совет: перестань ворошить прошлое и подумай о том, что ты намерена делать в будущем… скажем, в ближайшие десять минут. По-моему, это не очень приятно – умирать от жажды здесь на кровати, а ты как считаешь?

Да, действительно неприятно… и жажда – это еще не самое страшное. Самое страшное – это боль. Джесси ощущала себя так, как, наверное, ощущали себя распятые на кресте. Эта мысль не давала ей покоя буквально с первых секунд пробуждения. Тяжелая мысль, гнетущая: распятие на кресте… В университете на курсе истории она читала статью об этом очаровательном старом способе пыток и казни и с удивлением узнала, что это только начало – когда тебе в руки и в ноги вбивают гвозди. Подобно карманным калькуляторам или льготной подписке на журналы, распятие – это настырный подарок судьбы, которого лучше бы избежать.