Ход уходил все глубже и глубже. Кротокрысы стабильно поставляли опыт и деньги, а в голове крутилась мысль: это ж сколько в этом городе… ходят в туалет, что тут такая канализация?.. А ведь есть еще и катакомбы. Картина вокруг тем временем стала потихоньку меняться, стало суше, стало больше светящегося мха. Если вначале свет попадал внутрь через специальные отверстия, то по мере ухода канализации под землю освещение осталось только от этих милых симбионтов. Кстати, тоже тот еще вопрос – зачем канализация уходит под землю, но одно ясно точно. В этом есть какой-то смысл, я еще ни разу не замечал в Джи нелогичных вещей, так что что-то там меня ждет. Может быть, сокровище? Или на самом деле город захватили оборотни, а настоящие жители скрываются под землей? Никаких квестов в канализацию не было – не хотели, чтобы я кого-то нашел? Или лучше не оборотни, пусть некроманты, а болезнь – это следствие таинственного ритуала, который вытягивает силы из простых жителей.
И тут канализация закончилась. Точнее, перешла в огромный зал, в конце которого поток воды уходил в стену, не оставляя никакой возможности последовать за ним. Стены расходились в стороны широким полукругом и подымались вверх на довольно приличную высоту. Похоже, канализация уходила вниз, чтобы появилась возможность вместить сюда этот зал. Мох пропал, выходов наружу тоже не было, но свет откуда-то брался, казалось, светился сам воздух.
И тут я заметил, что взгляд непроизвольно устремляется в сторону, не останавливаясь на центре зала, а как будто чего-то или кого-то избегая. Я, собрав волю в кулак, посмотрел туда и понял, чего именно. Точнее, кого – там стояла Светка.
Одета в черный комбинезон, голова частично скрыта под шлемом, но мне хватит и совсем маленького кусочка, чтобы узнать ее. Изгиб губ, черты лица – все знаю наизусть. И куда делась вся злость, которая недавно переполняла при одной мысли о ней? Сделал один шаг навстречу, потом еще.
Наверно, так же медленно и она тогда шла мне навстречу. Но разве это так важно? Это же всего лишь игра, а сейчас она вернулась, она не смогла меня забыть. Даже не интересно, почему она это сделала, главное, что она снова рядом. Уже совсем близко. Даже сняла шлем. Она ждет меня. Она рада. Даже подмигивает.
Вот стерва! В памяти всплыли холодные глаза и поджатые губы – то, что стояло перед глазами, когда я впервые отправился на тот свет. Ты пришла ко мне сама, не стала дожидаться? Что ж, это была твоя ошибка! Чувство приторного умиления моментально сменилось яростью. Нож, так и не выпущенный из правой руки, взвился вверх и опустился вниз – прямо в такой знакомый с детства глаз. Раздался скрежет стали о кости глазницы.
Тело тут же среагировало само. Выстрел в упор…
Еще два удара, еще один, ослепление прошло. Похоже, сейчас меня убьют.
Я его все-таки убил. В голове же до сих пор стояла каша, меня трясло от запоздалого озноба. Тело, лежащее рядом, совсем не походило на человека. На инстинктах вызвав меню обыска и собрав дроп, опустился рядом. Такими темпами крышу мне снесет очень быстро. И что же здесь, в конце концов, произошло?
– А ты неплох для такого молодого создания. Ментальные техники йотунов нельзя отразить никакими щитами, до сих пор единственным способом их убийства считалось прийти достаточно большой толпой, чтобы у него не хватило сил на всех. А ты справился один. Интересно как?
Вскочив, я попытался разглядеть говорящего, но рядом никого не было.
– Понятно! – ответил тем временем голос сам себе. – Он выбрал образ самого дорогого для тебя человека, а ты за какие-то мгновения поменял к этому человеку отношение. Впрочем, не стоит ожидать постоянства от столь молодой расы.
– Расы? Вы игрок?
– Нет, я уже давно ни во что не играю. Такие, как ты, называют таких, как я, древними.
Древние? Что за древние? Но теперь голос молчал. В следующий раз, как выйду из игры, обязательно поищу что-нибудь от нервов, судя по всему, мне это очень нужно. А раз сейчас я ничего с этим сделать не смогу, то и думать об этом нечего. Не время заниматься философией, пока мамонт еще не провялился. Надо проверить, что же мне выпало с этой твари. Я с размаху пнул труп, который пока не спешил пропадать.