Игра Эндера

– Никогда, – покачал головой Динк. – Посмотри, что они сделали с Розеном. Парень сошел с ума. Носатый Рози. Спит вместе с нами, а не в своей комнате. Знаешь почему? Он боится оставаться один, Эндер, боится темноты.

– Рози?

– Но они сделали его командиром, и он обязан вести себя соответственно. Он не знает, что делает. Он выигрывает – и это пугает его больше всего, ведь он не знает, почему все время выигрывает, а лишь догадывается, что я имею к этому какое-то отношение. В любую минуту кто-нибудь может понять, что Розен вовсе не сказочный израильский генерал, который выигрывает несмотря ни на что. Он вообще не знает, почему команды выигрывают или проигрывают. Да этого никто не знает.

– Все это не значит, что он сумасшедший, Динк.

– Я знаю, ты пробыл здесь год и теперь считаешь, что все эти парни нормальны. Ты не прав, они ненормальны. Мы все ненормальны. Я смотрел в библиотеке, вывернул наизнанку мой компьютер, читал старые книги, ты ведь знаешь, они не дают нам новых, но я получил четкое представление о детях. Так вот, мы не дети. Ребенок может поиграть и забыть об этом. Дети не состоят в армиях, они не бывают командирами, им не приходится править сорока другими ребятами – этот груз слишком тяжел, чтобы нести его и слегка не спятить.

Эндер попытался припомнить, какими были дети в его старом классе, в городе, но вспомнил лишь Стилсона.

– У меня был брат, – продолжал Динк. – Обыкновенный парень. Его интересовали только девчонки. И полеты. Он хотел летать. И еще часто играл в мяч с другими ребятами. Такая хитрая игра – мяч надо забросить в кольцо. Они гоняли по коридорам, пока полицейский не отбирал мяч. Это было очень здорово. Брат как раз учил меня подавать, когда меня забрали.

Эндер вспомнил своего брата, и воспоминание это не было теплым.

Динк посмотрел ему в лицо и, видимо, неправильно истолковал его выражение.

– Эй, я понимаю, никто не говорит о доме. Это не принято. Но мы ведь откуда-то взялись. Боевая школа не создала нас, ты же знаешь. Она вообще ничего не творит, только разрушает. И мы все вспоминаем дом. Может быть, не только добром, но мы помним, а потом лжем и притворяемся. Подумай, Эндер, почему никто никогда не говорит о доме? Не потому ли, что это слишком важно для нас? Только никто не желает признать, что… О черт!

– Нет, все правильно, – сказал Эндер. – Я просто вспомнил мою сестру, Валентину.

– Я не хотел тебя расстраивать.

– Все в порядке. Я стараюсь поменьше думать о ней, потому что я всегда начинаю… Ну, как сейчас.

– Ну да. Мы никогда не плачем. Иисусе, я даже не думал об этом. Никто никогда не плачет. Мы по-настоящему стараемся стать взрослыми. Такими, как наши родители. Готов поспорить – твой отец похож на тебя. На что угодно спорю – сначала он спокоен и терпит все, а потом взрывается и…

– Я не похож на отца.

– Возможно, я ошибся. Но взгляни на Бонзо, своего прежнего командира. У него извращенное представление об испанской чести. Он запретил себе иметь слабости. Превзойти его – значит оскорбить. Быть сильнее его – все равно что отрезать ему яйца. Он ненавидит тебя за то, что тебе не было по-настоящему больно, когда он наказал тебя. И не просто ненавидит, он хочет убить тебя. Он сумасшедший, все они сумасшедшие.

– А ты?

– Я тоже, но, когда мне очень плохо, я иду в боевую комнату, плаваю там один, и безумие выходит из меня, оно впитывается в стены и остается там, пока не начинается сражение и маленькие мальчики не выгоняют его из убежища, колотясь во все стены подряд.

Эндер улыбнулся.

– Ты тоже сойдешь с ума, – сказал Динк. – Ладно, пошли есть.

– А вдруг ты можешь быть командиром и не спятить окончательно? Возможно, то, что ты знаешь о своем безумии, не даст ему захватить тебя?

– Я не позволю этим ублюдкам вести меня, как марионетку, Эндер. Ты тоже у них на примете, и они не собираются обходиться с тобой по-доброму. Посмотри, что они делали с тобой до сих пор.

– Они просто повышали меня.

– И это сделало твою жизнь легкой и приятной, не правда ли?

Эндер рассмеялся и покачал головой.

– Наверное, ты прав.

– Они думают, что ты у них в кармане. Не поддавайся.

– Но я за этим и пришел сюда, – ответил Эндер – Чтобы они взяли меня и превратили в орудие. Чтобы спасти мир.

– Ты что, веришь в это?

– Во что?

– В жукеров. В угрозу. В спасение мира. Слушай, Эндер, если бы жукеры собирались вернуться и сделать нас, они бы уже были здесь. Они не придут. Мы разбили их, и они оставили нас в покое.

– Но видео…

– Пленки, оставшиеся от Первого и Второго Нашествий? Твой дед еще не родился, когда Мэйзер Ракхейм прогнал их. Если ты будешь смотреть внимательно, то поймешь, что все это – фальшивка. Нет никакой войны, они просто морочат нам голову.

– Но почему?