Игра ферзей

— Да, именно так, герцог, — проронил мой заместитель и, обернувшись в сторону бойцов, громко распорядился: — Парни, найдите его шпагу и принесите её сюда.

Я про себя хмыкнул. Ржавый в точности повторил то, что проделал я сам с похитителем дочери верховного магистра Ордена крестоносцев. Он хотел поставить красивую жирную точку в своей печальной истории, которая, по-видимому, мешала ему жить, вот только стать отцеубийцей… Даст ли ему это покой? Нет, не даст, скорее, создаст куда большее число проблем, но мешать я ему не буду, он не маленький, пусть решает сам, как ему поступить.

Шпагу принесли где-то через полчаса, и всё это время сам герцог, его супруга и двое взрослых дочерей и сын-подросток смотрели со страхом на Ржавого. Пощады от него они не ждали, да и рассчитывать на неё было после неудавшегося путча по меньшей мере наивно. На примере стремительного разгрома восстания и взятия мощных крепостей герцогов ди Хорстов и ди Грасси всем была продемонстрирована наша сила и решительность, с которой никто в королевстве Лейрин совладать был не в состоянии. Мы были той самой силой, которой следовало безоговорочно подчиниться и влиться в неё почти на равноправных началах, иначе разгром и даже полное уничтожение неизбежно.

Пока я стоял в стороне и размышлял, Ржавый подобрал двух секундантов и вручил им шпагу, которую они передали герцогу, и, очистив площадку для дуэли, обратились к дуэлянтам с вопросом, желают ли они завершить дело миром, но оба промолчали. Ржавый не для того уничтожил родовую крепость, чтобы сейчас идти на попятную, а герцог… Герцог, будь его воля, уступил бы, но отступать ему было некуда. Бастард, о существовании которого он до сегодняшнего дня ничего не знал, жаждал крови. Он вспомнил ту служанку, которую выгнал, небезосновательно опасаясь сурового гнева своей законной супруги, но за всё в этой жизни приходится расплачиваться, и далеко не всегда расчёт этот измеряется деньгами, пришло и его время сурово заплатить по старым долгам.

Противники встали друг напротив друга, и секунданты официально объявили начало дуэли на глазах около десяти тысяч наших бойцов и пленных гвардейцев. Противники выхватили шпаги и, приблизившись друг к другу, на несколько мгновений замерли и вдруг сошлись в смертельном поединке. Схватка была короткой, всего лишь какие-то секунды с долями, и Ржавый отпрыгнул назад на пару метров и остановился, готовый в любой момент продолжить бой, но этого уже не требовалось. Герцог ди Хорст, тяжело опираясь на шпагу, медленно опускался на брусчатку, его белоснежная рубашка на груди имела кровавую полосу, а правая штанина так и вообще вся была залита его же собственной кровью.

Я стоял, скрестив руки на груди, и безучастно смотрел. Ржавый умудрился за какие-то короткие мгновения нанести сразу два колющих удара, он добился своего, причём на глазах своих единокровных сестёр и брата. Убил ли он своего отца, пока было непонятно, герцог потерял сознание, и возле него засуетились наши медики.

— Ну, вот и всё, месть моя состоялась, — каким-то потерянным голосом проронил Ржавый, становясь рядом со мной и так же, как и я, наблюдая за работой врачей.

— Ты доволен?

— Нет. Как-то неожиданно пусто на душе стало. Всю жизнь я страстно мечтал ему отомстить, и вот отомстил, а облегчения никакого не наступило, одна лишь глухая боль на душе, и больше ничего, — с тоской отозвался Ржавый очень тихим шёпотом и протянул мне мою собственную шпагу.

Я её взял и, покрутив туда-сюда, взглянул на своего заместителя и тоже шёпотом задал ему вопрос:

— Ты его убил?

— Нет, — мотнул он головой, — только болезненно ранил в грудь и ногу, но это не смертельно. За неделю оклемается, вот только что теперь с ним делать, ума не приложу.

Меня резко отпустило. Он его не убил в поединке, о котором так страстно мечтал, и это было хорошо в первую очередь для самого Ржавого, не всё в его душе отмерло, что он всем публично и доказал. Он был достойный человек, который шёл по жизни с гордо поднятой головой, а это далеко не просто и дано далеко не каждому, и отец его благородных кровей здесь совершенно ни при чем. Можно родиться в семье с длиннющей родословной и стать отпетым негодяем и мерзавцем, а можно выйти с самого социального дна и быть благородным, честным и сильным человеком, который, преодолев жизненные невзгоды и всевозможные препоны на своём пути, поднялся на ноги.

Всё возможно. Можно упасть ниже плинтуса и снова подняться на ноги и даже взлететь в небеса без крыльев, всё возможно, главное не опускать руки и идти вперёд, падая подниматься, а если ты на самом дне, оттолкнуться от этого самого дна и, всеми силами барахтаясь, выплыть на поверхность. Всё возможно, главное не сдаваться и не опускать руки, что Ржавый… нет, теперь уже Майкл Квери прямо здесь и сейчас на этой площади захваченной нами крепости всем и доказал, но главное, он доказал самому себе, и за это я его искренне считаю своим настоящим другом. Он человек с большой буквы и с большим сердцем, а это самое ценное, что в нём есть на самом деле.