Игра или Жизнь! Везунчик... ли?

— Да, очередная школота, только возрастом и уровнями постарше, существуют дольше и соответственно шмот лучше. Ну и величина гильдии, соответственно. Грабежи, воровство, разбой, грязные делишки, все, что душе угодно, со знаком минус. Мало гильдий, у которых что-то не украли эти Нагибаторы. При этом, прямыми столкновениями они не занимаются, только ударами из-за угла.

— Больше похоже на мафию, чем на школоту, — улыбнулся Лаки.

— Да это я так, — поморщился Роберт, — подозреваем, что именно ярые мафиози там и сидят, заигрались ребятки. А школота, потому что лезут всюду и нарываются на всех.

— И еще ни от кого не огребли?

— Огребали, сколько раз, но все как-то мелочно. Своруют миллиард, отдадутся на десять миллионов. Все равно же в выигрыше останутся. К тому же, очень дружны с Химерами, у них даже вроде как замок один на двоих. Вот они друг за друга и вступаются как любимый брат, ни тех ни тех в одиночку не обидеть, сразу на два фронта выступать придется. Поговаривают, что это на самом деле одна шушера, но гильдии, как ни крути, все же две.

— И ты с ними связался, — быстро понял Лаки.

— А куда деваться, я другого подобного артефакта не знаю. Предложил им кое-что из эфира, Проныра каждый день что-то приносит. Они согласились, пришли на предмет посмотреть, не надуваем ли. Встречались как на ножах, все же дружба с Химерами сильно напрягает, а мы их лидера сильно опустили. Они сперва и требовать начали вернуть виверну, чуть не до драки дошло, но потом, все же, договорились, сегодня вечером обмен.

— Не будет обмена, — раздался мрачный голос Двурукого. Он стоял в дверном проёме, бледный как смерть, — я обнаружил источник заражения, и заодно, что все приготовленное на обмен, пропало.

— Твою мать, — так же побледнел Роберт, — что делать будем?

Через несколько минут в комнате опять возобновились крики и ругань. Хоть виновник и был теперь найден, но спокойнее от этого не становилось. В какой момент появился посыльный, мало кто увидел, все были заняты другим делом. Но проигнорировать зависшего Роберта, лицо которого налилось краской, уже никто не мог.

— Роберт! Что там? — спросила Лена, глядя на своего брата и лидера, который держал в руках пергамент.

— Нам объявили войну и выдвинули ультиматум, — глаза главы гильдии горели огнем.

Спустя еще полчаса уже никто не бегал, все сидели задумчивые. Новости были откровенно скверные. Гильдии Химеры и Нагибаторы объединились в союз, назвав его «Месть», который быстро переименовали в Мстя. К союзу присоединилось еще три гильдии, не блиставшие честной игрой и успевших получить по шапке от Веры и Честь, и соответственно, позарившиеся на лакомый кусок.

И если на фоне такого союза становилось страшновато за свой город и гильдию, то ультиматум выглядел смехотворным. Роберт и его офицеры добровольно выходят завтра за стены города и передают его Нагибаторам, тогда сам город останется в целостности и сохранности, ну а Веру и Честь будут сливать на круге возрождения.

— Мда, насчет школоты ты был абсолютно прав. Какие бы они там взрослые не были, а дибилы те еще. Еще и текст с ошибками составлен, — сказал Лаки, ознакомившись со свитком, — и знаешь, чешутся у меня руки, проверить кое-что.

— Выкладывай, — весь коллектив тут же принял стойку цербера, готового вцепиться во все три пасти в глотку врага. Ни одна идея Лаки еще не была обыденной, минимум эпичной.

Глава 6. В застенках, или «пушной зверек в овечьей шкуре»

Железная решетка открылась, впуская палачей, приволокших Роберта и Лену. Действовали они сноровисто, затащили, прикрепили рук-ноги к стене и удалились.

— Быстро вас сегодня, — нахмурившись сказал Двурукий.

— Торопились на пьянку, сказали наш город сегодня пал, празднуют.

— Значит, операцию можно начинать? — Двурукий вопросительно посмотрел на меня, висящего у противоположной стены.

— Да, — кивнул я, — пришла пора нашему пушному зверьку выйти из овечьей шкуры.

— Слушай, ну ты и названия придумываешь, — хохотнул Двурукий, — ты какого пушного зверька-то имел в виду?

— Мамонта, — улыбнувшись ответил я, — отмычки в какой руке?

— В левой. Шутник, — улыбнулся Двурукий, — я думал…

Договорить я ему не дал, накопил слюны и плюнул в левый наручник.

— Ай, — воскликнул рога, — руку зацепил, жжется мать её.

— Значит худший вариант, у тебя минута, — мне было жаль, но я сразу предупреждал, что с меткостью у меня проблемы.

Кандалы звякнул через минуту, и двурукий, морщась от боли начал ковыряться с колодкой на правой руке. Ему хватило сорока секунд, когда правая рука тоже освободилась. Долго, очень долго, он уже не успеет освободить Иру, которая могла бы вылечить его руку, к тому же она далеко, так что ему однозначно снимать оковы еще и с ног.