Игра как феномен культуры

Ярким примером игровой природы повествования являются романы французского писателя Анатоля Франса (1844 – 1924) «Остров пингвинов» (1906), советских писателей-сатириков Ильи Ильфа (Файнзильберг, Илья Арнольдович, 1897 – 1937) и Евгения Петрова (Катаев Евгений Петрович, 1903 – 1942) «Двенадцать стульев» (1928), «Золотой теленок» (1931) и американского писателя-сатирика Курта Воннегута (1922 – 2007) «Завтрак для чемпионов» (1973). Роман Франса написан в форме пародии на учебник французской истории – Древность, Средние века и Возрождение, Новое время, Новейшее время. Причем пародируется не только история Франции – древняя королевская династия Меровингов (в романе – династия Драконидов), Каролингов во главе с Карлом Великим (Драконом Великим), Столетняя война с Англией (война королевы Крюша с дельфинами), – но и история развития классового общества. Гротесковый характер приобретает сцена возникновения частной собственности: огромный рыжий пингвин бьет по голове маленького черного пингвина и захватывает его поле. Начавшаяся вокруг свалка так комментируется автором: «Они заняты тем, что создают право, устанавливают собственность, утверждают основы цивилизации, устои общества и законы». Яркая пародия дается на «величайшего воителя всех времен и народов» Тринко (Наполеона), который, стремясь к завоеванию всего мира, погубил весь цвет пингвинского народа, но зато принес славу оставшимся в живых горбатым и хромым. Пародийно обыгрываются принципы демократии в Новой Атлантиде (имеются в виду США). В целях сбыта своего товара, атланты перебили две трети туземцев, чтобы оставшаяся треть покупала у них подтяжки и зонты. Этот энергичный и деловой народ решает все вопросы, включая и объявление войны, простым голосованием в парламенте. Оценка настоящего и прогнозы на будущее содержатся в криптограмме, предпосланной в качестве эпиграфа к восьмой книге. Ключом к разгадке является слово «Ребгейгьктгйежужмэ». Чтобы расшифровать криптограмму, нужно каждую букву заменить предыдущей буквой алфавита. Разгаданный текст гласит: «После того, как французы освободились из-под власти королей и императоров, после того, как они трижды провозглашали свою свободу, они подчинились воле финансовых компаний, которые располагают богатствами страны и при помощи купленной прессы. Правдивый свидетель».

Сюжеты романов Ильфа и Петрова нередко сравниваются с игрой: «Если в «Двенадцати стульях» сюжет двигается, как шахматный конь, то в «Золотом теленке» он напоминает скорее эволюции ладьи или ферзя» (Вулис А.З. Ильф и Петров. – М., 1960. С. 256). Как истинный шахматист, главный герой романов энергичный и изобретательный Остап Бендер разыгрывает свои хитроумные комбинации, распоряжаясь людьми, словно шахматными фигурами на доске, чтобы добиться счастья через обогащение с помощью различных жульнических средств. Наиболее распространенными игровыми приемами, к которым прибегают писатели, становятся пародия, гротеск (образы Фунта, Васисуалия Лоханкина, Никифора Ляписа, людоедки Эллочки и др.), перифразы, стилизация, игра слов, комическое снижение (чрезмерно восторженный заведующий багдадским музеем) и др. В романах пародируются штампованная речь («… По случаю учета шницелей столовая закрыта навсегда», «»Полная тайна вкладов, то есть организации» и др.), устаревшая фразеология («… меня сенат не уполномочил», «Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука»), газетно-канцелярский жаргон («У меня с советской властью возникли за последнее время серьезные разногласия …Меня как-то мало интересует проблема социалистической переделки человека в ангела и вкладчика сберкассы»).

В пародийных тирадах и остротах «великого комбинатора», саркастически анализирующего нелепые поступки и высказывания различных персонажей, осмеиваются литературные и жизненные шаблоны, обывательская тупость, невежество и самомнение той среды, в которой развертывается его деятельность. Примеров можно привести много. Яркой пародией на буржуазный парламентаризм являются деятели старгородского тайного отделения «Союза меча и орала», созданного вдохновенной фантазией «сына турецкоподданного» для пополнения своего бюджета. Охваченные азартом игры в политику, затеянной Остапом, старгородцы, не дождавшись своего организатора, начинают делить мифические должности в будущем правительстве из «бывших», перебирая знакомых и родственников, ссорясь и предъявляя претензии к политическим взглядам друг друга: «Левее октябристов, которых на заседании представлял Кислярский, не было никого. Чарушников объявил себя «центром». На крайнем правом фланге стоял брандмейстер. Он был настолько правым, что даже не знал, к какой партии принадлежит». Авторы прибегают к пародии, высмеивая театр Колумба, Ухудшанского и Яна Скамейкина.