Игра. Как она влияет на наше воображение, мозг и здоровье

Как и у белого медведя и эскимосской ездовой собаки, у людей тоже бывают побуждения включиться в игру. В первый раз я взглянул на биологическую важность игры с научной точки зрения, когда был студентом-медиком и проходил интернатуру по педиатрии в Техасской детской больнице при Медицинском институте Бэйлора в Хьюстоне. Мы вставали на заре и совершали обход. По утрам это было печальное место – очень мало взрослых, редкие звуки, издаваемые больными детьми, да попискивание и жужжание машин, поддерживающих в них жизнь.

Дети, которые оказывались в этой больнице, в основном были тяжелобольными. У них были врожденные пороки, расстройства обмена веществ и серьезные инфекционные болезни вроде менингита. Помню одного двухлетнего ребенка, больного лимфоцитарным хориоменингитом – потенциально смертельной вирусной инфекцией, которую нельзя было лечить антибиотиками. Нам приходилось постоянно ставить ему капельницы, поддерживать жизненно важные функции и регулярно делать многочисленные анализы в надежде, что ему станет лучше.

Как и большинство детей, восстанавливающихся после серьезной болезни, он не особо реагировал на внешние стимулы. Но однажды я вошел в его палату на утреннем обходе, сказал «Привет, Иван», и мальчик ответил на мое приветствие широкой улыбкой. Потом он протянул мне руку. Эта улыбка показывала, что в его жизнь вернулась радость и он приглашал меня разделить это ощущение. Я улыбнулся в ответ и подержал его за руку. В тот же день я проверил его анализы – результаты были прежними. Но анализы на следующий день показали признаки улучшения.

Я был заинтригован. Все стандартные медицинские показатели оставались без изменений, но что-то происходило в теле Ивана. В тот день он пошел на поправку, хотя это нельзя было измерить с помощью медицинских анализов. И в первую очередь в норму пришел не сахар в крови, пульс, давление, уровень электролитов, количество эритроцитов и лейкоцитов и еще двадцать пять «объективных» признаков. Первой вернулась его улыбка. Это было не просто облегчение после дискомфорта, но сигнал к игре. Когда один человек улыбается другому, он открывается и приглашает к игре так же ясно, как собака, игриво пригибающаяся к земле. Первым видимым признаком выздоровления Ивана было приглашение к игре.

Я отметил этот удивительный факт, но начал понимать его только в ретроспективе, когда какое-то время уже исследовал игру. В последующие годы я изучил ряд самых разных людей – от убийц до бизнесменов, светских персонажей, художников и даже лауреатов Нобелевской премии – и тщательно зафиксировал, как их уникальные «игровые истории» (подробные отчеты о роли игры в их детстве и взрослой жизни) повлияли на ход их жизни. На одном краю спектра были убийцы из техасской тюрьмы. Я выяснил, что отсутствие игры в их детстве было таким же важным, как и все остальные факторы, способствующие совершению преступления. С другой стороны, я наблюдал детей, с которыми плохо обращались взрослые. Эти дети были склонны к асоциальному поведению, но их предрасположенность к насилию сокращалась через игру.

Игра в животном царстве

К началу 1990-х годов мне удалось подробно изучить присутствие и недостаток игры в жизни людей, но я начал понимать, что если хочешь до конца понять роль игры в нашей жизни, придется узнать, как это работает у других видов животных. Мне нужно было вставить игру в биологический и эволюционный контекст. Иногда я говорю, что похож на писателя Джеймса Миченера, который начинает свою книгу «Гавайи» с извержения подводного вулкана миллионы лет назад и заканчивает танцем хула в отеле. Мне нужно было получить по-настоящему общую картину, чтобы потом сосредоточиться на деталях.

Что интересно, в то время исследователи, которые изучали игру у людей, особо не контактировали с теми, кто изучал игру у животных, хотя у них неизбежно должны были найтись общие темы. Я хотел объединить два этих направления, потому что мне были необходимы прочные основания для науки об игре из эволюционной биологии. И нашел выдающегося ученого Боба Фэйгена – оригинала и одиночку. Он тщательно объединил все накопленные сведения об игре у животных, от трубкозубов до овсянок. С его опытом в этологии, математической статистике и биологии он был первейшим мировым экспертом по игре у животных и ее эволюции. Кроме того, он проводил самое длительное в мире наблюдение за игрой животных в дикой природе.

В первый раз я связался с Бобом и его женой Джоанной в 1989 году, когда искал ответ на вопрос, что такое на самом деле игра у животных. Вот почему летом 1992 года при поддержке Национального географического общества я оказался вместе с Фэйгеном на девственном кипарисе в девяти метрах над землей. Это был его наблюдательный пункт на острове Адмиралти у берегов Аляски. Десять лет Боб с Джоанной с помощью видеокамер, зрительной трубы Questar, компьютерных программ и не только очень близко следили за медведями гризли, обитающими на острове. Так они проводили самое долгое и подробное исследование игры у животных в дикой природе.