Игра кавалеров

Более легкий борец упал бы. Корнуэлец только споткнулся. Тупое удивление на его лице сменилось гневом — прием ведь был классический, известный всем. Оллав уже наполовину высвободился. Корнуэлец пришел в себя первым: злость придала ему силы. Он не смог, как задумал первоначально, бросить противника с размаху на пол. Но он изогнулся, накренился и всем своим весом обрушился на Тади. Оба повалились, оллав оказался внизу, положенный на обе лопатки. Он проиграл первую схватку.

Потом они снова начали кружить. Для победы Тади должен был повалить корнуэльца дважды. И у него все еще оставалась дубина.

Он пользовался ею сейчас, чтобы удерживать противника на расстоянии. Хотя окна в свинцовых переплетах были широко распахнуты, впуская ночную прохладу, в комнате стояла удушающая жара. В спертом воздухе пахло паштетами, имбирем, пирожными и олениной с миланским сыром. Утомленные и пресыщенные, в измятом атласе, гости откинулись на изящные дубовые панели и наблюдали за происходящим с благовоспитанной невозмутимостью: ни дать ни взять полная клетка линяющих ястребов-перепелятников.

Лорд Калтер, передавая коробку с какой-то сластью, обсыпанной сахаром, вынужден был дважды окликнуть Маргарет, прежде чем та услышала. Затем он снова повернулся и стал спокойно наблюдать.

Любой борец, находящийся в здравом уме, попытался бы прежде всего захватить дубину Тади. Корнуэлец осторожно приступил к этой операции: оллав, конечно, не в блестящей форме, но и он уже провел один бой. Уклоняясь от вращающейся дубины, борец молниеносно сделал шаг вперед, схватил Тади за правую руку и крутанул. Все получилось безупречно. Рука Тади разжалась, повинуясь рефлексу, дубина выпала, ударилась об пол и откатилась, пока оллав высвобождался от захвата. В это же мгновение гигант развернулся и нагнулся за оружием.

Воспользовавшись моментом, Лаймонд больно ударил его ногой по ступне, и корнуэлец, все еще протягивая руку, тяжело упал на колено. Затем оллав вцепился ему в лодыжку и, установив равновесие, как бы используя действие рычага, совершил бросок. Громадина в восемнадцать стоунов весом взлетела в воздух и с сокрушительным грохотом рухнула на пол. Вторую схватку выиграл мастер Баллах.

Испытав шок от удара, борец несколько секунд лежал ничком. Но Тади Бой не дремал: задыхаясь, обливаясь потом, он высыпал на противника три коробки марципанов. Испустив хриплый рев, борец перевернулся и вскочил на ноги, весь покрытый, как замшей, сверкающей белой коркой. Теперь, когда сахар облепил его покрытое маслом тело, он наконец-то станет доступен для цепких рук соперника.

В абсолютной тишине, когда они вновь встали лицом к лицу, глухое ворчанье корнуэльца звучало странно и тревожно. Оно исходило из глубины горла и не прекращалось все время, пока он совершал свои круги. Теперь противники сравнялись — у каждого на счету по одному падению, оба остались без оружия: только собственные руки и ноги, скорость и мощь напряженных мышц. Тади, веселый и беззаботный в серебряном облаке просыпавшегося сахара, успокоился и подтянулся. Корнуэлец, мягко ступая, продолжал кружить; глаза под розовыми веками, безжалостные, словно у мясника, смотрели задумчиво и оценивающе. Внезапно, со свистом рассекая воздух, противники бросились навстречу друг другу и сомкнулись.

Борьба — один из самых суровых видов спорта, а точнее — самый жестокий, и корнуэлец знал все приемы. Ответом на предпринятый Тади стремительный захват колена послужил выставленный, как шпатель, большой палец, нацеленный в глаз, а когда оллав откинул голову, чтобы защититься, борец стремительно выдернул ногу и, вцепившись в черные волосы Тади, притянул его к полу. Руки Лаймонда коснулись кафеля на долю секунды раньше головы. Он перекувырнулся, взмахнул ногами и стиснул ими шею корнуэльца; тот, потеряв равновесие, тоже упал.

Это был удачный ход, но не более того, так как Тади Бой первым упал на живот, а борец оказался сверху. Затем они снова вскочили на ноги и обхватили друг друга. Фрэнсис Кроуфорд стал мертвенно-бледным и дышал тяжело и натужно. Корнуэлец выкручивал ему суставы, выворачивал руки, дергал и пинал, стремясь полностью обхватить Тади, как бы заключить его в клетку, и добился этого; затем, не прерывая своего мелодичного ворчанья, принялся сжимать ему ребра.

Давление постепенно нарастало. Прижатое к горячей липкой коже лицо Тади потемнело от прилива крови. Руки его двигались, сплетаясь за спиной корнуэльца. Они скользили до тех пор, пока не остановились на мясистых подушечках ребер. Он их стиснул и крепко надавил через одежду и кожу. Потрясенный гигант крякнул, и в эту секунду Лаймонд согнул левую ногу, находившуюся между ног борца, и соединил ее с правой. Этого было мало, чтобы сбить с ног гиганта, но достаточно для того, чтобы ослабить хватку. Корнуэлец решил действовать по-другому. Он чуть разжал руки и пригнулся так, чтобы оказаться под животом у Лаймонда, и приготовился бросить его через голову.