Игра кавалеров

Доули с раздражением смотрел на выжженную землю, полоску неба, изгородь и полуразрушенный дом, построенный для отшельника или подпаска. Не заметил он ничего выдающегося ни во встретившем его у дверей Стюарте, ни в единственной комнате, куда провел его лучник после того, как, расплатившись, отпустил мальчишку.

— Уютно ты устроился для мертвеца, да и выглядишь неплохо, — заметил Доули. — А хозяин мой занят.

Стюарт уселся на широкий подоконник, взгромоздив туда свои костлявые ноги.

— Мальчишка говорит, он в стельку пьян, — сказал лучник беззлобно, но с явственным презрением в голосе. — И тут нечему удивляться. Как бы то ни было и ты справишься. Я не могу связаться с господином Кроуфордом… то есть с Тади Боем… Ну ты знаешь с кем. Его нет в замке. А у меня для него сообщение касательно королевы.

Низенький человек, не дослушав, вскочил.

— Что я тебе — мальчик на побегушках? Пусть за этим парнем гоняется кто-нибудь другой или вовсе никто не гоняется.

— Ты хочешь вернуться домой? — быстро спросил Стюарт. И так как маленький слуга молча вытаращил глаза, продолжил: — Твой принц торчит здесь из-за девчонки, верно? Тогда ему интересно будет это узнать. Все сделают завтра утром. С ней расправятся на озере, пока все будут торчать на церемонии вручения ордена Подвязки.

— Как это? — спросил Доули, и взгляд его черных глаз сделался острым. — Где ты узнал — в этом мире или в мире ином?

— Я узнал об этом от лучника, того парня, что помог мне бежать. Он — сообщник д'Обиньи, — задумчиво проговорил Робин Стюарт. — Или, точнее говоря, был таковым.

— Силы небесные, — усмехнулся Доули. — Бедняга все рассказал и безвременно скончался?

До мая, как и его хозяин, он не брил бороды. И теперь, хотя было только за полдень, на лице его уже выступила черная щетина.

— К несчастью. Кажется, его ударили ножом в спину, — благодушно заметил Стюарт. — Во всяком случае, мертвец лежит с ножом в спине далеко отсюда. Так вот, девочку должен убить человек, который устроил несчастный случай у Тур-де-Миним. Д'Обиньи недолго осталось разгуливать безнаказанным. Того человека можно поймать с поличным. Церемония назначена на десять. Мария выедет на озеро вскоре после того. Сам д'Обиньи подбросит такую мысль, и никто не воспротивится. Что тут опасного? Лодка в полном порядке — а это так, — и девочка будет окружена друзьями, что тоже легко устроить. Никто не увидит возможной опасности. Наоборот, все подумают, что более безопасного места трудно сыскать, и вспомнят озеро Ментейт.

— Не понимаю, о чем ты болтаешь, — сказал Пайдар Доули. — Если место такое безопасное, то как ее убьют? На озере только маленькие лодчонки, приготовленные к завтрашнему ночному празднику.

— Правильно, — бодро согласился Стюарт. — Петарды, шутихи, огненные стрелы, бомбардиры и плавучий склад пороха, доставленный туда загодя. Она взлетит на воздух, как колесо на ярмарке, а никто и знать не будет, что там вообще был порох. Немного расточительно, но зрелище красивое. Нужно подмалевать красками, да вылепить фигуру из гипса, да написать пару латинских стихов, чтобы его милость остался доволен убийством.

Пайдар Доули, с дублеными, как сыромятные шкуры, щеками, ввалившимися глазами, тонким, как прут, ртом, слушал, повторяя для верности все, что говорил ему Робин Стюарт. Стюарт же мысленно представлял, как новость дойдет до Тади Боя-Лаймонда, как тот быстро предпримет все нужные меры, как удивится, как будет признателен ему, Стюарту, за то, что он ловко исполнил жизненно важное дело. Он сомневался, умеет ли Доули читать по-английски, но все же записал время, место, имя. Только убедившись в том, что ирландец все усвоил, он подошел к самому важному вопросу.

— И еще ты должен передать, — тщательно подбирая слова, сказал лучник, — что, сообщая эту информацию, я доверяю господину Баллаху — господину Кроуфорду — позаботиться о том, чтобы меня не обвинили в произошедшем. Мне необходимо сдаться прежде, чем произойдет взрыв. Господин Кроуфорд должен приехать сюда с надлежащим конвоем и офицером, и я передам себя в их руки. Иначе — и ему известно об этом — меня пристрелят, как только увидят… Я буду ждать здесь завтра, в девять утра. Скажи ему: я надеюсь, что он разделит со мной мой хлеб, и мой стол его не разочарует. — Это Стюарт тоже приписал в конце своей записки и еще добавил: «Если ты не был со мною честен, то не был честен и я. Теперь я это вижу. Как джентльмен джентльмену я приношу извинения и прошу разделить со мной трапезу».

В неподвижном взгляде Доули не появилось понимания — только презрение.

— Я все передам ему, — сказал он, — если только он уже покинул ложе любви.

Стюарт внезапно замер:

— Эта баба О'Дуайер? Что она рассказала?

Скрипучий, мрачный смешок вырвался из горла чернявого фирболга:

— В ней сидит дьявол, в этой бабе, она взяла все, ничего не дав взамен. Эта не скажет.

Худое лицо расслабилось, на впалых губах появилась улыбка.

— Женщины… Они высосут из него все соки, погубят и тело его, и душу. Передай ему записку.