Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

Как правило, все шпионы стараются избегать любого внимания со стороны полиции. Кремер был совсем другим. Сумасшедшая манера вождения заставила познакомиться с ним всех городских полицейских. По количеству нарушений правил дорожного движения он был своеобразным рекордсменом. Во времена адмирала Арчибальда Синклера в британской разведке неуклонно соблюдался один принцип. Когда новичков отправляли на выполнение первой шпионской миссии, им давали один-единственный совет: «Никогда не злите полицейского. Это ваш единственный друг». Вряд ли Кремер был знаком с этим мудрым изречением, но он тем не менее постоянно руководствовался им на практике и держался очень дружелюбно с детективами, контролировавшими его перемещения. Для его сопровождения неизменно выбирались спортивные молодые люди, так как для того, чтобы следовать за неутомимым немцем, требовалось немало сил и энергии. Еще одним требованием к ним было умение хорошо водить автомобиль, иначе было бы просто невозможно следовать за машиной Кремера.

«Он просто ставил нас в тупик своим поведением, – признался мне один из детективов, – настолько оно отличалось от того, чего обычно ждешь от шпиона. Взять, к примеру, эти его три маленькие квартирки. В шпионском деле принято организовывать встречи в так называемых «безопасных местах», в отдельно расположенных домах, тайных квартирах, обычно в зданиях с несколькими выходами. Все эти меры призваны сделать встречу максимально скрытой от посторонних глаз. Но Кремера все это будто не касалось! Он предпочитал ехать прямо с одной встречи на другую, с квартиры на квартиру, паркуя свою маленькую яркую машину прямо напротив дома, в который направлялся. Мы могли отслеживать время, когда он приезжал и уезжал. Он был очень простым объектом для наблюдения во всем, кроме его сумасшедшей манеры езды».

Находясь под наблюдением, Кремер никогда не давал понять, что его раздражает установленная за ним постоянная слежка. Этого не случалось, даже когда внимание к нему становилось слишком назойливым, что было неизбежно, так как детективы часто не понимали, отправляется он на тайную встречу с агентом или просто на свидание. Однажды во время движения он неожиданно остановил машину, перегородив проезд автомобилю с его преследователями, подошел к детективам и обратился к ним в своей обычной вежливой манере: «Мне хотелось бы познакомиться с людьми, проявляющими ко мне столь настойчивый интерес. Мое имя Кремер. А как зовут вас?»

Во время одного из своих частых посещений дорогого ресторана «Опера Гриль» Кремер выявил группу наблюдения, сидевшую за соседним столиком. Он попросил официанта отнести на этот столик бутылку шампанского и поднял собственный бокал, предлагая тост за здоровье изумленных детективов.

Он чувствовал себя в Стокгольме вполне безопасно, поскольку не занимался шпионской деятельностью против Швеции. Все его внимание было сосредоточено на Великобритании. И он вел свои дела так умело и осторожно, что в имевшемся в распоряжении полиции пухлом досье на неугомонного немца речь шла о его многочисленных любовных похождениях и почти ничего не было о его работе в качестве разведчика. Полиция считала Кремера плейбоем, щедро проматывавшим деньги абвера, и совершенно пренебрежительно относилась к нему как к разведчику.

И это стало лучшим прикрытием в его работе.

Если бы Ян Флеминг был знаком с ним, я бы сказал, что Кремер послужил прототипом для Джеймса Бонда. Единственное отличие заключается в том, что у немца не было разрешения на убийства. Все свои агрессивные инстинкты он реализовывал в спорте (был прекрасным теннисистом) или за карточным столом (был страстным поклонником игры в бридж).

Кремер избегал насилия ни в коем случае не потому, что был трусом, а потому что считал это грязным занятием. А Карл Хайнц Кремер во всем был ярым приверженцем чистоты, аккуратности и скрупулезности.

Глава 46 ДОРОГА В КАСАБЛАНКУ

Помимо сэра Френсиса Уолсингэма[201], шпионы которого прозевали наступление испанской Непобедимой армады в 1588 году, бывали и другие случаи, когда разведывательные службы умудряются не заметить целый неприятельский флот, изготовившийся к внезапному нападению. Так и абвер осенью 1942 года не сумел вовремя обнаружить американскую эскадру из 104 кораблей на всем ее пути из Норфолка в штате Вирджиния к атлантическим берегам французского Марокко, составившем 3 тысячи миль. Просмотрел он и британские конвои, отправленные из Лок-Ю и устья Клайда в Шотландии в Алжир через Бискайский залив и Гибралтар, где постоянно рыскали немецкие субмарины. На кораблях находились экспедиционные войска, участвовавшие в операции «Торч» (Факел), первом наступлении союзников на их долгой окольной дороге в оккупированную немцами Европу.

Немецкая разведка даже не подозревала ни о столь массовом передвижении кораблей союзников, ни о том, что это означало. В день высадки англо-американских войск в Северной Африке адмирал Канарис и полковник Пикенброк приятно проводили время в Копенгагене, более чем за тысячу миль от места событий.