Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

Абсолютно уверенный в надежности радиотелефонной связи, Черчилль с установленного в бомбоубежище Уайтхолла телефонного аппарата в любое время дня и ночи звонил Рузвельту и другим лицам в Вашингтоне и Нью-Йорке. Именно он 29 июля первым позвонил Рузвельту, чтобы обсудить важнейшие последние события в Италии. Английская разведка располагала хорошей агентурой в Риме, однако подготовка переворота проводилась, очевидно, в такой тайне, что англичане, судя по утверждениям Черчилля, ничего не знали заранее. «Мы не имели достоверной информации о борьбе в правящих кругах Италии», – отмечал он в своих мемуарах.

Известие о падении Муссолини английский премьер-министр получил около полуночи 26 июля и сразу же отправил Рузвельту телеграмму, в которой, в частности, говорилось:

«Теперешний этап можно рассматривать только как переходный, однако, как бы там ни было, Гитлер без Муссолини будет чувствовать себя очень одиноко».

Рузвельт в своей телеграмме Черчиллю был более осторожным:

«Я думаю, что наши условия должны сводиться к требованию безоговорочной капитуляции, подкрепленному гарантией хорошего обращения с населением Италии… Наши полевые командиры ни в коем случае не должны договариваться о каких-либо принципиальных условиях без вашего или моего согласия».

Во время телефонного разговора 29 июля оба государственных деятеля были в прекрасном настроении и, забыв о всякой осторожности, весело болтали о последствиях событий на Апеннинах и об условиях перемирия[221], хотя в то время Италия еще не предприняла никаких официальных шагов, чтобы договориться хотя бы о прекращении огня. Правда, в Танжере, Лиссабоне, Барселоне и Берне итальянцы уже заводили речь о заключении мира, но эти попытки были неофициальными и носили общий характер. Тем не менее, воодушевленные обнадеживающим развитием событий, президент и премьер-министр разговаривали о перемирии с Италией как о деле уже решенном.

Об этой злосчастной беседе и доложил Йодль Гитлеру 29 июля в 11.00 утра. И сразу же царившая в ставке нерешительность сменилась лихорадочной деятельностью. Гитлер, наконец, получил то, чего не могла раздобыть для него целая армия шпионов, и немедленно принялся действовать. Еще до конца дня фюрер отдал приказ об оккупации Италии. Немецкие войска перешли через альпийские перевалы, и вскоре 20 германских дивизий растеклись по всей стране, от Калабрии до ее границ в Альпах.

Позже в своих мемуарах Черчилль писал, что решение Гитлера оккупировать Италию было одной из его роковых ошибок:

«В концентрации немецких войск в Италии и на Балканах не было необходимости. Тот факт, что ему [Гитлеру] пришлось сделать это, означал потерю последнего шанса».

Возможно, утверждение о том, что оккупация Германией Италии была гибельным шагом, что она дала союзникам возможность через год провести широкомасштабную операцию в Нормандии, и в самом деле верно. Однако война на территории Италии продолжалась; каждый шаг союзников давался там ценой ожесточенных боев за каждую пядь земли.

Италия воевала еще почти два года и капитулировала только 15 апреля 1945 г.[222]

Выводом из этой главы может послужить известный девиз американской телефонной компании «Белл системе»: если хотите сохранить государственную тайну, не доверяйте ее телефону.

Часть седьмая ЗАКАТ ЛИСИЦ

Глава 49 ЗАГАДКИ «ОВЕРЛОРДА»

Рано утром 15 января 1944 года майор Герман Зандель получил в радиоцентре абвера на Зофиентеррасе в Гамбурге неподписанную телеграмму, состоявшую всего из десяти слов:

«Hoerte, dass Eisenhower am 16. Januar in England eintreffen wird».

(Говорят, Эйзенхауэр прибывает в Англию 26 января.)

Несмотря на то что шел пятый год войны, телеграмма поступила непосредственно из Великобритании. Ее отправителем был молодой датский чертежник Ханс Хансен, лучший агент Занделя А-3725, отправленный в Англию для долговременного оседания. Данное донесение молодого датчанина было 935-м по счету с того летнего дня 1940 года, когда он впервые приземлился на парашюте в окрестностях города Солсбери.

Робкое зимнее солнце медленно поднималось над унылым днем, легкий ветерок с Северного моря освежал воздух, перенасыщенный строительной пылью, напоминанием об операции «Гоморра», крупнейшем за все время войны воздушном рейде союзников. Наиболее сильно главный город Ганзейского союза пострадал в июле 1943 года, когда в течение пяти дней и ночей на него было сброшено около 6889 тонн зажигательных бомб, что превратило в руины как сам город, так и расположенные в нем 80 военных объектов. Несмотря на то что здание абвера на Зофиентеррасе также тяжело пострадало, работа там продолжалась.

Майору Занделю, пришедшему в абвер из резерва, было далеко за сорок. Последнее донесение повергло лучшего эксперта военной разведки по вопросам политики англосаксов, прожившего несколько лет в Америке, в состояние мрачной задумчивости. Знакомый по долгу службы со всеми секретами, которые доктор Геббельс пытался скрыть от немецкого народа, майор мог объективно оценивать ход войны.