Игра Люцифера

— Примерно два месяца назад, пока я еще находился в Женеве, министерство юстиции отправило в UBS адресное письмо. Это письмо, по сути, предупредило банк о том, что в его отношении ведется расследование. Лично я считаю это огромной тактической ошибкой, однако теперь нам приходится пожинать ее плоды. UBS был предупрежден, и это сильно затруднит ваши усилия по выявлению его неблаговидной деятельности. Банк запретил сотрудникам поездки в командировки за границу и уничтожает документы.

Кто-то стукнул по столу и выдохнул: «Иисусе!» Я просто поднял бровь и пожал плечами.

Оставшуюся часть нашего заседания, такого же длинного, как и первое, мы все глубже погружались в дебри. Мне пришлось разъяснить содержание многих документов, предоставленных ранее, поскольку их было сложно понять, если вы не работали в швейцарской банковской системе. Я также потратил часть времени на то, чтобы вкратце суммировать все свои действия — сначала мои шаги, предпринятые внутри UBS, а затем мои рискованные попытки передать информацию правительству США. Я хотел, чтобы они понимали, что я должен был сделать, чтобы даже после моего ухода из UBS я мог получать новые сведения изнутри банка, которые я, пользуясь таксофонами и факсами в разных гостиницах, передавал сначала своим адвокатам, а затем в министерство юстиции. Я рассказал о том, что мне часто приходилось путешествовать в европейские города за пределами Женевы только для того, чтобы отправить документы курьерской почтой из безопасного места, и летать то туда, то сюда за свой собственный счет. Я хотел, чтобы мои усилия были зафиксированы надлежащим образом в официальных записях Конгресса.

После этого я вежливо объяснил, почему предыдущие попытки властей США противостоять действиям швейцарцев оказались бесплодными.

— Соглашение о квалифицированном посредничестве (QI), — сказал я, — нужно было для того, чтобы побудить инвесторов из США и работавшие с ними швейцарские банки делать формальные заявления о природе этих денег и суммах на офшорных счетах. Данное соглашение представляло собой попытку перевести все средства с «незадекларированных» секретных номерных счетов на «задекларированные». К сожалению, должен сказать, что в UBS достаточно часто обходили это соглашение. Могу предположить, что тем же самым занимается большинство других швейцарских банков.

Присутствовавшие в зале сидели со сконфуженными лицами. Да, предпринятые ранее меры оказались бесполезными.

— И как, по-вашему, мы должны противостоять этой тактике? — спросил один из членов комитета.

— Я бы предложил правительству США ряд серьезных шагов, — ответил я — Масштабную атаку против секретных практик, принятых у швейцарских банкиров. Я бы предложил принять особый закон, нарушение которого влечет за собой судебное преследование. Думаю, что здесь было бы полезным надавить на министерство юстиции и заставить его сделать хоть что-то.

Они посмотрели друг на друга, и я понял, что эта мысль уже приходила им в голову.

— Я совершенно не хотел бы причинять вред своим коллегам, — сказал я, — которые были ограничены рамками швейцарского закона. Однако совсем другое дело — это люди, стоящие над ними, управляющие директора, члены советов директоров, председатели правлений банков, создатели этих схем и, прошу простить меня за это выражение, финансовые сутенеры. Я могу помочь вам обыграть их в их собственной игре.

— Вы готовы к этому? — спросил Роуч.

— Да.

На этом наше второе заседание подошло к концу. Они поблагодарили меня, я поблагодарил их, а затем ушел вместе со своим адвокатом, не забыв сказать, что скоро предоставлю им еще больше информации.

Думаю, что уже на следующий день Боб Роуч рассказал все Карлу Левину. Левин и сенаторы из его комитета взбесились и тут же призвали к открытым слушаниям на тему нарушения американских законов швейцарцами. Думаю, что Левин также позвонил в министерство юстиции и от души на них наорал. Почему я так считаю? Потому что через два дня после последнего заседания моим адвокатам позвонил Кевин Даунинг. Он был жутко, чуть не до потери сознания, недоволен тем, что я отправился в Сенат, дал присягу и публично рассказал о его драгоценном расследовании.

Политики выступили на передний план, изрядно смутив этим министерство юстиции — сотрудники министерства больше не могли игнорировать мои свидетельства и замалчивать скандал. Однако демократы и республиканцы в Сенате воздержались от открытых обвинений в коррупции или препятствовании правосудию, поскольку обе стороны знали, что в этом скандале завязаны все. Но у них не оставалось никакого другого варианта, кроме как вытащить данные о швейцарских номерных счетах и с замиранием сердца ждать, какие неприятные сюрпризы они увидят. Бедным политикам пришлось несладко. Мне очень интересно, сколько из них принялось в панике звонить своим швейцарским банкирам. Хотя мои показания были засекречены, я знал, что на Капитолийском холме скоро грянет буря.