Игра Люцифера

Следующее утро было ужасным. Я вновь скупил все газеты. Заголовок в International Tribune вопил об «угнанных самолетах, поразивших небоскребы в Нью-Йорке и здание Пентагона». Европейские газеты и телеканалы не подвергали цензуре информацию, поступавшую из Нью-Йорка. Я видел трупы на тротуарах, части тел и дымившиеся шасси самолетов, кадры охваченных пламенем людей, которые падали с небоскребов бесконечно долго, пока не разбивались в лепешку. Я чувствовал себя одновременно разъяренным и беспомощным. Я думал о том, что если бы остался в армии, то, возможно, уже паковал бы рюкзак, готовясь поехать в Афганистан, чтобы надрать задницу плохим парням. Однако я был 31-летним банкиром-иностранцем, сидящим в Швейцарии и не имевшим возможности сделать ровным счетом ничего. Я наблюдал, как начало трясти следующий колосс — фондовый рынок. «Что ж, — думал я, — я хотя бы смогу помочь некоторым американцам обезопасить свое будущее в условиях грядущего глобального финансового кризиса». Это было слабое утешение, но хоть что-то.

Обычно в это время года я брал три недели отпуска и пускался в путешествие с друзьями. Сначала мы ехали в Сен-Тропе на юге Франции, затем заезжали в Мюнхен на Октоберфест и заканчивали поездку на фестивале вина в Невшателе, в часе езды к северу от Женевы. Я подумал, не отменить ли мне поездку, но знал, что это ужасно расстроит Севрин — совершенно потрясающую швейцарку, с которой мы только начали встречаться. Как это ни эгоистично, я надеялся, что она позволит мне отвлечься. Сидеть и горевать в Женеве было бессмысленно, к тому же эти ублюдки как раз и хотели, чтобы мы отказались от своей свободы и радости.

Встретившись с Севрин, мы выдавили из себя несколько деланных смешков, а затем сели на пляже в Памплоне и стали пить розовое шампанское Laurent-Perrier, разговаривая о том, куда катится мир. Разумеется, она была в бикини без верха и выглядела просто божественно, однако мои мысли были заняты иным. Немцы в Мюнхене вели себя так, будто ничего не случилось — поглощали литры пива, пели баварские песни и, шатаясь, шли до ближайшей станции метро. Возможно, кому-то из них казалось, что Нью-Йорк — это запоздалая расплата за Дрезден[28]. Почти всю поездку мы пребывали в состоянии апатии, да и винный фестиваль не слишком помог. Там не было никого из моих американских, канадских или британских друзей. Я приехал на Ferrari обратно в Женеву, поставил автомобиль в гараж и приготовился вернуться на работу.

Да, кстати. Как-то раз мне довелось выпивать с сестрой Усамы бен Ладена. Серьезно, я не шучу. Известно, что Мохаммед бен Ладен, отец Усамы и саудовский миллиардер, заработавший кучу денег в строительном бизнесе, имел 22 жены и 44 отпрыска, многие из которых жили в разных странах мира. То, что Надия была сестрой Усамы, совсем не означало, что накануне она могла чистить «калашников» своего старшего брата. Ей было около тридцати. У нее была типичная арабская внешность, длинные темные волосы, и одевалась она с иголочки.

Мы вращались в одних и тех же кругах, поэтому, когда я наткнулся на нее в баре La Centra, то не мог отказать себе в удовольствии немного с ней поболтать. Она не избегала алкоголя, и я не думаю, что когда-нибудь носила хиджаб.

Наш разговор быстро принял серьезный оборот. Она перешла в защиту, что было вполне понятно, поскольку в те дни фамилия бен Ладен звучала не лучше, чем Гитлер.

— Вас, американцев, не должно удивлять произошедшее, — издевательски сказала она, потягивая коньяк Courvoisier. — Вас ненавидят во всем мире.

— Неужели? — Эти слова меня просто взбесили. — Попробуйте посмотреть на это с другой стороны, Надия.

Я пытался быть вежливым, однако порой я напоминаю себе бензопилу, которая ищет подходящее дерево, и в такие моменты меня сложно остановить.

— Просто представьте себе, что какой-то американец влетает на самолете в Мекку и убивает триста ни в чем не виновных мусульман. Вот о чем мы здесь говорим! Понятно?

Понятно, что танцевать с ней после этого мы не пошли.

2 октября я вошел в дом номер 16 по Рю де ла Корратери и начал свой первый рабочий день в компании UBS Private Wealth Management. Она располагалась в красивом 400-летнем здании высотой в пять этажей без каких-либо табличек или других знаков, обозначающих, что в нем располагается банк. Штаб-квартира UBS, значительно большее по размеру и современное здание, располагалась в нескольких кварталах от него и была украшена кроваво-красным логотипом UBS, состоявшим из трех огромных ключей. Наше крошечное здание будто говорило: «Мы здесь обходимся без имен, это и вас касается».