Игра Люцифера

Я много лет читал Financial Times и давно обратил внимание на одного журналиста, которого невозможно было подкупить или сбить со следа — Хейга Симоняна, репортера старой школы и весьма уважаемого эксперта в нашем веселом финансовом бизнесе. Я накинул куртку и прошел по улице О-Вив под проливным дождем до трамвайного круга, где неподалеку от симпатичного кафе стоял ряд таксофонов. Засунув телефонную карточку в прорезь аппарата, я позвонил в Times.

Симонян почти сразу поднял трубку.

— Да? Кто это и что вам нужно?

— Мистер Симонян, мне придется называть себя Тарантулом, — сказал я. — Моя история потрясет вас и поможет навсегда сорвать завесу тайны со швейцарского банковского бизнеса.

Дождь лил мне на голову и плечи. За 20 минут быстрого монолога я рассказал ему то, что могло стать главным делом всей его карьеры. Я слышал, как он барабанит по клавишам, будто строчит из пулемета.

Как и мои адвокаты, услышав мой рассказ, Симонян чуть не упал со стула.

Глава 8 / Мексиканская подстава

«Мир — опасное место не из-за людей, которые творят зло, а из-за тех, кто наблюдает за этим и ничего не делает».

Альберт Эйнштейн, немецкий физик

Для министерства юстиции США (Вашингтон, округ Колумбия) этот анонимный швейцарский частный банкир уже становился серьезной проб лемой.

Кевин Даунинг, старший прокурор налогового подразделения, показал материалы моего дела своим начальникам, и те остались недовольны. Человек, которого они в глаза не видели, пришел к ним сам, то есть заслуги следователей министерства юстиции в этом нет. А ведь если адвокаты этого информатора говорят правду, дело может обернуться крупнейшим случаем налогового мошенничества в истории США.

С одной стороны, это хорошо. Но с другой стороны, в руках этого анонимного банкира — имена богатых американцев, которые прячут свои деньги на швейцарских счетах. А еще у него, по всей видимости, есть имена швейцарских дельцов, управляющих всеми этими махинациями и состоящих в прекрасных отношениях с американскими банкирами и политиками, которые все отлично знают.

Допустим, этот швейцарский Бенедикт Арнольд готов прийти к Даунингу со списком влиятельных лиц. Но кто знает, чьи имена окажутся в этом списке? Даунинг работал на администрацию Буша, которой оставались считаные дни у власти. Предвыборная кампания набрала обороты, и многие влиятельные люди уже вкладывали миллионы в избирательные фонды Обамы, Клинтон, Джулиани[57]и Маккейна[58]. Кто знает, куда подует ветер? Обычно при смене администрации новый генеральный прокурор ограничивался общим руководством, а чиновники с многолетним послужным списком типа Даунинга оставались на своих местах. Однако если бы мое дело ударило по кому-то повыше, и сам Даунинг, и многие его коллеги могли бы оказаться на улице.

И это еще не самое плохое. Ведь Обама уже выбрал кандидатом на должность генерального прокурора Эрика Холдера — партнера в компании Covington & Burling, одной из крупнейших юридических фирм Вашингтона. Как вы уже догадались, одним из главных клиентов Холдера был UBS.

Кевин Даунинг не хотел вести это дело. У него еще не прошла головная боль от дела KPMG, которое только что феерически слили. Министерству юстиции удалось перезапустить дело в 2005 году, и KPMG строго-настрого запретили финансировать судебную защиту своих сотрудников. Но судья посчитал такую тактику несправедливой, антиконституционной и нарушающей право ответчиков на судебную защиту, предоставленное Шестой Поправкой. В итоге тринадцать сотрудников были оправданы, и это оказалось большим ударом для министерства юстиции. В своем вердикте судья Каплан обрушился на Кевина Даунинга и всю команду прокуроров министерства юстиции из Вашингтона: «Правительство позволило рвению взять верх над здравыми суждениями. Оно нарушило Конституцию, которую поклялось защищать». Поэтому Даунинг должен был убедительно выиграть следующее дело — или распрощаться с карьерой. Поэтому он был готов взяться за дело только в случае, если бы мог получить полный контроль, а впоследствии и всю славу.

Поэтому он не хотел прикасаться к материалам, которые был готов ему дать швейцарский перебежчик. Он даже видеть его не хотел. Поэтому он отказал перебежчику в судебном иммунитете, и не стал вызывать его повесткой, надеясь, что перебежчик остынет и просто исчезнет. Как выяснилось, все это совсем не напрягало таинственного банкира. Он был готов двигаться дальше на полной скорости. Этот долбаный идиот вел себя, как питбуль.

Хорошо, притормозим. Я написал все это так, будто я точно знаю, о чем именно думал этот Даунинг. Скажете, наглость? Но дело в том, что я изучал этого чувака почти 10 лет и теперь знаю его чертовски хорошо. Больше того, я ненавижу его всей душой — и мне приятно думать, что он отвечает мне тем же. Но это уже так, к слову.