"Игра"-"Ловец знаний"-"Пасть". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)

— Мы умираем, — припечатала она и снова зашлась кашлем, выхаркивая кровь, — Но есть шанс для рода! Ты знаешь, о чем я! Жизнь за жизнь!

— Ты с ума сошла! Это запретная магия!

— Или так, или они умрут!

Я смотрел и не понимал, что происходит. Жизнь за жизнь?

— Но они останутся одни, — прохрипел Амон, осматривая тела, — Мать погибла? — быстро догадался он, после чего произнес, — Буди остальных.

Эти слова мужчина проронил, как приговор. Да что они задумали?! Я хотел вмешаться, но Сара обожгла меня таким взглядом, что слова застряли в глотке. Ещё одна вспышка магии и люди начинают приходить в себя. Все, кроме наследников. Я смотрю на бледную Амалию, её трясет, она свернулась клубком, но мне не разрешают к ней подойти. Сара мечется от одного члена семьи к другому. Амон добрался до жены, он гладит её большой живот, о чем-то говорит, женщина рыдает и обнимает его.

Саре удается поставить на ноги всех взрослых. Она сгоняет их в круг, что-то кричит, но у меня в голове гудит от напряжения, не разобрать слова. Закончив с родичами, женщина подбегает ко мне, хватает за плечо. Её пальцы сжимаются, как тиски.

— Клоз! Обещай! — доносятся до меня её слова, — Обещай позаботиться о них!

Я киваю, начиная смутно догадываться, что она задумала. Меня отталкивают, выгоняют из палаты, требуют ждать за дверью. Но я оставляю её открытой, смотрю, что будет дальше.

Шелия берутся за руки, встают кругом вокруг младших. Единственная, кто в центре круга из взрослых — Кино, которая сжалась, смотря умоляюще на мужа. Слезы бегут по её щекам, но она молчит.

Магия вспыхивает неистово, я вижу сотни символов, которые члены семьи сплетают во что-то единое. Их тела начинают светиться, глаза режет, но я смотрю, запечатлевая каждую секунду этого момента.

В какой-то момент становится настолько ярко, что люди тонут в этой вспышке. А потом… Во все стороны разносится волна исцеления. Она проносится на многие сотни метров вокруг, но это бледное подобие того, что творится в центре.

Стихия утихла так же стремительно, как и возникла. Я кое-как проморгался, глаза слезились, но смог рассмотреть, что произошло.

Старшего поколения больше нет. Амалия очнулась первой, её не трясет. Она поднимается, всё её лицо в пепле. Я бросаюсь к ней и прижимаю к себе, пытаюсь спрятать от этого мира и безумия, что вокруг.

Но знаю, что жизнь теперь никогда не будет прежней.

Роман Романович Война родов. Финал

Глава 1. Жизнь после

— Убей их! Уничтожить всех, кто стоит за этим и заставь их страдать!

Это были первые осмысленные слова Амалии спустя пару дней. Очнулась она полностью здоровой. Как и остальные наследники. Артем Шелия, сын Амона. Игорь, Аглая и Александра Шелия, дети Арсения и Дарьи. Сергей и Инокентий, сыновья Сары и Баррака. Ещё Кино, которая беззвучно рыдала, не обращая ни на что внимания.

В первые минуты я прижимал Амалию к себе, так крепко и нежно, как только мог. Она не вырывалась, медленно осознавая, где находится. Вслед за девушкой, постепенно очнулись и остальные. Встали наследники, очнулись дети. Идеально здоровые. Бледность лиц ушла, больше никто не кашлял, не бредил и не падал в обморок. Только вот цена исцеления — жизни старшего поколения. Жизнь за жизнь, как сказала Сара. Теперь я понимал её слова.

Мозг отказывался принимать случившееся. Сердце замерло, боясь чувствовать. Я ощущал лишь одну звенящую пустоту. То, что скрывалось за ней, клокочущая ярость и боль, слишком огромны, чтобы принять их разом. Какого приходилось остальным — не могу себе представить.

— Где отец? — оторвалась от меня Амалия, заглядывая в глаза.

Я попытался её удержать, но она стала биться в моих руках, вырываясь.

— Где он?! — голос девушки дрожал, набирал громкость, в нем появились истеричные нотки.

— Амон… — я сглотнул, не в силах произнести это.

Губы Амалии задрожали, глаза наполнились слезами. Она что-то шептала, я снова прижал её к себе и гладил по спине, пытаясь поддержать.

Наследники оглядывались, стряхивали с себя пепел и не знали, откуда он взялся. Их взгляды были полны непонимания, но сердца… Они уже чувствовали, что случилось нечто непоправимое.

— Мам, что случилось? — растерянно спросил Артем.

В который раз женщины Шелия показали, что у них стальные стержни внутри. Первой в себя пришла Кино. Точнее не пришла, от неё веяло такой гаммой чувств, что у меня от одного соприкосновения с её эмоциями скручивало внутри. Но боль, что терзала женщину, не помешала ей собраться, встать, вытереть слезы, а потом, чеканя слова, рассказать, что произошло.

— Теперь мы одни. Они отдали свои жизни за то, чтобы мы жили. Выжить — это наш долг. Эдвард… — она посмотрела на меня пронзительно, — Ты сейчас единственный, кто может помочь. Мы можем на тебя положиться?

— Сделаю всё, что в моих силах, — голос хрипел, слова давались тяжело.

— Тогда нам нужна изоляция. Заразу точно выжгли в радиусе сотни метров, но всегда есть риск повторного заражения.

— Я позабочусь о вас.