Игра Мелины Мерод. Дилогия (СИ)

Моё настроение, со стороны похожее на подавленность, испортило аппетит и Полю, и Пьеру, а также расстроило Льена, официанта «Кошки». Он почти оскорбился, когда я не стала придирчиво изучать меню, а заказала блюдо дня, а выбор десерта и вовсе оставила на его усмотрение.

Притихшие полицейские — правильно, если начальство не в духе, лучше слиться с окружающей обстановкой, раз уж нет возможности исчезнуть с глаз! — в тягостном молчании жевали свой обед и чуть ли не вздрагивали всякий раз, когда неосторожно задевали вилками тарелки.

Терпеть не могу шепотки и переглядывания за спиной, поэтому нужно как можно скорее избавиться от общества помощников. Поля так и распирает от желания узнать подробности нашего визита в дом ли Жено, а Пьера — в деталях поведать об этом. И, надо полагать, он не преминет упомянуть о прощальных репликах господина Дейна, которые иначе как дерзкими не назовёшь, а также поделится соображениями на счёт того, что именно они меня расстроили.

О, Единый! Ну почему человеческое мышление столь сильно подвержено стереотипам!

— Господа! — мужчины синхронно ставят чашки с кофе на стол. — После того, как доставите меня в лечебницу, можете вернуться в Управление.

Пьер красноречивым взглядом даёт понять сослуживцу, что право задать закономерный вопрос предоставляется ему.

— И чем же нам там заниматься? — спрашивает Поль таким же тоном, каким эксперты обращаются к подозреваемым, психическое состояние которых надлежит освидетельствовать.

— Будете искать информацию, — и я оставляю в покое свою чашку.

— О чём?

— О ком, — поправляю я осмелевшего Пьера и пожимаю плечам, показывая, что выбор у них велик. — О горничной Беа Овейн, о господине Дени Дейне и его хозяине ли Жено. О господине Сафи, в конце концов.

— О госпоже Жербе, — Поль в полголоса продолжает мой список.

— И о ней тоже, — я всё же возвращаюсь к кофе. Буквально на один глоток.

Старательно отвожу взгляд от вытянувшихся физиономий мужчин. Никто не любит бесполезную работу. Я, к примеру, терпеть не могу составлять ежедневные отчёты для начальства, информируя о ходе расследования, и, тем не менее, я это делаю!

— Понимаю, поставленная задача в ваших глазах выглядит весьма сомнительно. Но тут уж ничего не поделать! — к счастью, я вспоминаю нечто, что может если не ободрить полицейских, то примирить их с грядущей перспективой. — Я совсем недавно ознакомилась с несколькими томами скрупулёзно собранных документов, бумаг, сведений, совершенно бесполезных, но ситуация такова, что наш с вами том не должен теряться на их фоне.

— Всю информацию, о которой вы только что упомянули, мы и собирали по большому счёту. Время, потраченное даром, — Пьер хмурится. — Мы о вас наслышаны и подумали, хоть у вас получится найти преступника.

— Благодарю за доверие, приложу максимум усилий, чтобы его оправдать. Однако ведение следствия — процесс такой, что многие действия повторяются вне зависимости от того, кто ведёт дело. Рано или поздно убийцу поймают. Поверьте моему опыту, идеальных преступлений не бывает в принципе, а наш злодей уже начал ошибаться. Главное теперь внимательно изучить всю поступающую информацию, проанализировать её и сделать выводы. Поэтому, будьте любезны, вернуться в Управление и выполнить ту работу, которую я вам поручила.

По лицам полицейских понимаю: вдохновить мне их не удалось, — впрочем, я такую задачу и не ставила — но они встали на путь примирения, и это уже хорошо!

Никогда не любила лечебницы при монастырях. Они настолько безликие и холодные, что люди, заключённые там, наверное, не способны думать ни о чём кроме смерти. Как же тут выздороветь?

Я дожидаюсь приёма у заведующей этим чудесным местом каких-то семь минут, но в мою голову начинают лезть мысли о бренности бытия, быстротечности жизни и цитаты великих мыслителей определённой направленности — что есть человек перед лицом Времени…

— Госпожа Мерод?

Я оборачиваюсь на женский голос. В дверном проёме — как открывалась дверь, я не услышала — стоит пожилая дама в серо-голубой хламиде, крой которой не просто скрывает половую принадлежность, а убивает само желание раздумывать над этим вопросом! Волосы женщины спрятаны под платок, такой же унылой расцветки.

С надеждой заглядываю в глаза управительницы, но вместо добра, понимания и сопереживания я вижу лишь одно — смирение. И как же она может помочь больным? Просто лечить тело, не затрагивая души?

Это невозможно! Человек подвержен страстям, пока в нём горит огонь, он будет бороться, потому этот огонь следует разжигать, а не заливать ледяным смирением, плещущимся во взгляде.

Единый!

— Простите, так это о вас мне доложила сестра Марта?

— Да, обо мне. — Мелина, соберись! Вспомни про элементарную вежливость! — Вам не стоит извиняться, это я должна просить прощение за свою задумчивость. У вас наверняка ещё множество дел, и время, потраченное на ожидание ответа от впавших в растерянность девиц, не облегчит вам остаток дня.

Женщина улыбается печально и кротко. Моё раздражение растёт, но я его сдерживаю.