Игра мистера Рипли

Ривз спустился вниз, когда не было десяти часов. Том приготовил еще кофе и сделал ему яичницу.

– Я должен уехать ради твоей безопасности, – сказал Ривз. – Ты можешь довезти меня до… скажем, до Орли. И еще я хочу позвонить насчет чемодана, но не от тебя. Можешь отвезти меня в Фонтенбло?

– Я могу отвезти тебя и в Фонтенбло, и в Орли. Куда ты собрался?

– Думаю, в Цюрих. Потом заверну в Аскону и заберу чемодан. Но если я позвоню в гостиницу, они могут выслать чемодан в Цюрих через «Американ экспресс». Просто скажу, что я его забыл!

Ривз рассмеялся по-ребячески, беззаботно – или, лучше сказать, выдавил из себя этот смех.

Тут же возник денежный вопрос. Дома у Тома было около тысячи трехсот франков наличными. Он сказал, что Ривз может запросто взять часть на билет, а остальное поменять на швейцарские франки, когда доберется до Цюриха. В чемодане у Ривза были дорожные чеки.

– А паспорт? – спросил Том.

– Здесь, – Ривз похлопал по нагрудному карману. – Оба. Ральф Платт с бородой и я без бороды. Меня с липовой бородой один приятель в Гамбурге сфотографировал. Представляешь, итальянцы не взяли мои паспорта? Повезло, а?

Еще как. Ривза не так-то просто прикончить, подумал Том, увертлив, как ящерица. Его схватили, тушили о его тело сигареты, угрожали бог знает чем, били, а он сидит себе и ест яичницу, – оба глаза целы, даже нос не разбит.

– Воспользуюсь своим паспортом. Поэтому сбрею сегодня бороду, да и ванну приму, если можно. Я поторопился спуститься вниз, потому что решил, что заспался.

Пока Ривз принимал ванну, Том узнал по телефону расписание самолетов на Цюрих. В этот день их было три, первый улетал в 13.20, и сотрудница аэропорта в Орли сказала, что одно место вполне вероятно найдется.

24

Том с Ривзом приехали в Орли за несколько минут до полудня. Он припарковал свою машину. Ривз позвонил в гостиницу «Три медведя» в Асконе и договорился, чтобы ему выслали чемодан в Цюрих. Ривз не очень-то волновался, во всяком случае, Том волновался бы на его месте больше, если бы оставил где-то незакрытый чемодан, в котором лежит небезынтересная книжка с адресами. Скорее всего, Ривз получит свой чемодан нетронутым, со всем содержимым, завтра в Цюрихе. Том настоял, чтобы Ривз взял у него небольшой чемодан с запасной рубашкой, свитером, пижамой, носками и бельем, и своей собственной зубной щеткой и пастой – Том считал, что с этими последними предметами чемодан выглядит так, как положено. Том почему-то не хотел давать Ривзу новую зубную щетку, которой Джонатан пользовался лишь однажды. Еще Том дал Ривзу плащ. Без бороды Ривз выглядел бледнее.

– Не провожай меня дальше, Том, я справлюсь. Огромное спасибо. Ты спас мне жизнь.

Это было не совсем так, если только итальянцы не собирались пристрелить Ривза прямо на улице, в чем Том сомневался.

– Если не дашь о себе знать, – сказал Том с улыбкой, – то буду считать, что с тобой все в порядке.

– Ладно, Том!

Он махнул рукой и исчез за стеклянными дверями.

Том сел в машину и поехал домой, чувствовал он себя отвратительно. Его все больше одолевала тоска. Встречаться вечером со знакомыми, чтобы от нее избавиться, ему вовсе не хотелось – опять эти Грэ, да и Клеги не лучше. И кино в Париже не поможет. Часов в семь он позвонит Элоизе и узнает, поехала ли она в Швейцарию. Если так, то ее родители будут знать номер телефона в швейцарском домике или другой способ, как ее можно разыскать. Элоиза всегда думала о таких вещах и оставляла свой номер или адрес, по которому ее можно найти.

И потом, его, разумеется, может навестить полиция, а это положит конец его попыткам избавиться от депрессии. Что он может сказать полиции – что был дома весь минувший вечер? Том рассмеялся, и ему стало легче. Надо, конечно, прежде всего узнать, если можно, что успела рассказать Симона.

Однако полиция не приходила, и Том не предпринимал попытки поговорить с Симоной. У него было такое предчувствие, будто полиция, прежде чем нагрянуть к нему, занимается сбором свидетельских показаний и улик. Том купил кое-что на ужин, поупражнялся на клавесине и написал дружеское письмо мадам Аннет на адрес ее сестры в Лионе:

"Дорогая мадам Аннет! Вас здесь ужасно не хватает. Но я надеюсь, Вы отдыхаете и наслаждаетесь этими прекрасными летними днями. Дома все в порядке. Я позвоню как-нибудь вечером, чтобы узнать, как Вы поживаете. С наилучшими пожеланиями,

любящий Вас Том".