Игра на чужом поле

А что было делать Насте Каменской, когда ее дважды отвергли представители чужой территории, сначала – оперативник Андрей Головин, потом следователь (он назвал себя, но так невнятно, что Настя не расслышала)? Разве могла она сказать кому-нибудь из них: слушай, ты там проверь… ты знаешь что сделай… ты меня послушай, я дело говорю… Нет, такие слова может себе позволить тот, кто уже поиграл с местными милиционерами во все мыслимые и немыслимые игры, включая и не вполне благовидные. А если ты женщина и мало того, что претендуешь на выполнение спокон веку мужской работы, но еще и пытаешься советовать мужчинам, как эту работу делать лучше, то шансов у тебя, голубушка, минус ноль целых восемь десятых. В чем Каменская и не замедлила убедиться. К ней в этом Городе с самого начала отнеслись несерьезно, не скрывая общей установки на то, что женщина в уголовном розыске – это полнейшая чепуха и быть этого не может. А когда произошло убийство и Настя открыто предложила свои услуги, ей вполне определенно дали понять, что женщина должна знать свое место и близко к барьеру не подходить.

Настя очень старалась этого не слышать. Она искренне хотела помочь и для этого готова была наступить на свое самолюбие. Но всему, в конце концов, есть предел. И хладнокровию и рассудительности – тоже. Преодолев первую волну обиды и даже сумев продвинуться на ее гребне далеко вперед, она попала во вторую волну и в ней захлебнулась.

* * *

В дверь стучали уже во второй раз. В первый раз, примерно час назад, Настя затаилась, лежа на кровати, и сделала вид, что ее нет. Сейчас она занималась переводом, стук машинки разносился далеко и не открыть не было никакой возможности.

– Анастасия, что происходит? Дайте-ка вашу санаторную книжку, – строго потребовал лечащий врач Михаил Петрович. – Так я и думал. Вы два дня подряд пропускаете процедуры и не занимаетесь в бассейне. Вы плохо себя чувствуете? Почему вы не ходите в столовую?

– Я… Мне нездоровится, – неуверенно промямлила Настя.

– Тогда почему вы не приходите ко мне? Здесь санаторий, а не палаточный городок, прошу это учесть. В случае малейших неполадок со здоровьем – немедленно к врачу. Усвоили?

– Усвоила. У меня уже все прошло. Завтра я начну ходить в столовую и на процедуры. Честное слово, Михаил Петрович.

– Допустим. Я хочу знать, в чем заключается ваше нездоровье. Почему пропал аппетит? Может быть, я неправильно назначил лечение?

– Это скорее нервное. Легкая депрессия, – улыбнулась Настя.

– На вас сильно подействовал этот прискорбный случай?

– И он тоже. Не обращайте внимания, Михаил Петрович. Обычная дурь. Сегодня я, с вашего позволения, еще немного погрущу, а завтра с утра все будет в порядке.

Врач ушел недовольный, но с Настиным упрямством поделать ничего не смог. От ужина она отказалась категорически.

А Дамир все не приходил…

Около десяти часов вечера снова раздался стук. У дверей стояла Регина Аркадьевна.

– Вам телеграмма, Настюша. Я проходила мимо дежурной, она просила вам передать.

Соседка протянула ей распечатанный бланк телеграммы. И кто же это такой любопытный, пронеслось в голове у Насти, кто не утерпел и заглянул в телеграмму? «Пожалуйста срочно позвони домой целую папа». Ей стало не по себе. Если дома случилось что-то серьезное, то не было бы в телеграмме успокаивающего слова «пожалуйста». Когда говорят «пожалуйста» – это уже просьба, а не приказ, а просьбу можно ведь и не выполнять. С другой стороны – «срочно». Что за срочность такая? Ведь она только вчера звонила ему, получив перевод.

– Что же делать? – растерянно сказала Настя. – Отец просит срочно позвонить домой, но в Город идти уже поздно, переговорный пункт работает до двадцати одного.

Регина Аркадьевна решительно взяла Настю за руку.

– Пойдемте. Для таких крайних случаев есть запасной вариант. Может, нам с вами повезет и удастся позвонить из кабинета директора.

Настя плелась за соседкой, чувствуя себя как овца, которую ведут на заклание. Отчим, судя по всему, хочет передать ей какое-то сообщение от Гордеева. Тот факт, что начальник не пытается связаться с ней через местный горотдел, говорил Насте о многом. Например, о том, что он прощупывает почву, нельзя ли использовать ее в работе. Он, наверное, собирается кого-то прислать и примеривается, как лучше действовать, в зависимости от того, кем для санаторных обитателей является Настя Каменская: переводчицей или работником уголовного розыска.