Игра на чужом поле

– Уж не тот ли студент, с которым у нее роман? – усмехнулась Настя. – Если она действительно славная и добрая, то могла пойти на это из любви к нему, чтобы помочь деньги заработать. А он пользовался ею. Вот вам и еще один член макаровского экипажа.

– И все-таки, Анастасия Павловна, – настойчиво повторил Старков, – что вы мне посоветуете?

– Молчать. Студента этого найдите сами, с Верой тоже поговорите сами. Дальше – по ситуации. А пока молчите.

– Спасибо вам, – облегченно вздохнул Старков.

– За что?

– Я и сам сторонник того, чтобы не говорить Денисову о Вере. Но я боялся, что вы будете настаивать.

– Зачем же мне настаивать, Анатолий Владимирович? Это совершенно меня не касается. Вы хотели Макарова – вы его получили. Остальное – не мое дело.

– Кто ж вас знает! – засмеялся Старков. – У вас в голове происходят такие непонятные вещи, что предугадать ход ваших мыслей невозможно. Мало ли что вам на ум пришло бы. Кстати, я сразу хотел сказать, но не решился: вы сегодня необыкновенно хороши.

– Я старалась, – благодарно улыбнулась в ответ Настя. – Отвечу вам взаимным комплиментом: мне было приятно с вами сотрудничать. Я загружала вас кучей идиотских заданий, а вы безропотно все выполняли и ни разу не спросили, зачем мне это нужно. Это говорит о том, что вы мне доверяли и были уверены в том, что я знаю, что делаю. У меня на работе так не бывает.

– Каюсь, Анастасия Павловна, был момент, когда я усомнился. И даже сказал об этом Эдуарду Петровичу. А он мне ответил: эта девочка знает, что делает. Так что ваш комплимент не по адресу. Я знаю, глупо спрашивать об этом, но все же… – Старков умолк, не решаясь продолжать.

– Спрашивайте, спрашивайте. Нам здесь ночь коротать. Спать я все равно не могу, так что давайте поговорим.

– Как вам в голову пришло?

– Мальчик помог. Сказал, что настоящий мужчина должен разбираться в автомобилях и в оружии.

– Правильно сказал, – кивнул Старков.

– Наверно. Вот вы можете отличить «Мерседес» от «Вольво»?

– Естественно.

– А пистолет «ТТ» от «беретты»?

– Ну, конечно же, это элементарно.

– А «вальтер» от пистолета «макаров»?

– Господи! – охнул Старков.

* * *

Эдуард Петрович Денисов ушам своим не поверил, когда приехавшие утром Настя и Старков рассказали ему про жилище Регины Аркадьевны Вальтер.

– Но я же сам пробивал идею в порядке благотворительности предоставить ей часть трехэтажного особняка! Педагог, пользующийся всеобщим уважением, выпестовавший таких известных исполнителей, должен иметь жилье, в котором есть место для рояля, для занятий с учениками. Она должна жить в достойных условиях и не беспокоиться о том, что музыка мешает соседям, у которых маленькие дети. Я же сам, своими руками… И даже деньги на это выделил. Специально напоминал, чтобы прислали мастеров и сделали стены звуконепроницаемыми. Боже мой! Боже мой!

– Поздно спохватились, – сказала Настя. – Она уже была унижена и искалечена. Гениальный педагог и композитор, она была отвергнута из-за своего лица и хромоты. Почему-то в нашей стране не умеют обращаться с инвалидами как с равными. Вы дали ей достойную жизнь, но, во-первых, поздно, а во-вторых, лишь частично. Ей нужно много денег, очень много. Она рассказывала об этом моему коллеге из Москвы. Деньги нужны, чтобы свободно заниматься музыкой и не чувствовать себя ущербной из-за старческой немощности. Правда, она уверяла его, что зарабатывает уроками. А потом я совершенно случайно подслушала разговор, из которого поняла, что денег за свои уроки она не берет. Она занимается бесплатно, но только с теми детьми, которые по-настоящему любят музыку. Деньги же она получает из другого источника.

– Но почему именно это? Почему такой чудовищный способ зарабатывать?

– Потому что она ненавидит всех нас и мстит. Вы не хотели моего искусства? Вы не хотели слушать и признавать мою музыку? Так вот вам, получайте, я все равно буду сочинять ее, и под мою музыку будете умирать вы и ваши близкие. Я сначала думала, что музыку пишет сам Исмаилов. Потом, когда подозрения стали слишком сильны, я попросила его поиграть мне импровизации и убедилась, что такую музыку, как на кассете, предназначенной для фильма с убийством Светланы, он никогда не напишет. Класс не тот. Он, бесспорно, талантлив, но не гениален. А та музыка написана гением. И ведь он сам мне неоднократно повторял, что Регина – гений, а я все мимо ушей пропускала. И еще был случай, который я проморгала. Вспомнила бы вовремя, может, Светлана была бы жива. Простить себе не могу.

– Какой случай?