Игра на деньги

Во времена процветания это старое чувство — вы должны быть богаты! — ощущается с особой силой. Нового здесь ничего нет. В предыдущий период процветания, в самом конце XIX века, одной из наиболее популярных лекций в стране была «Бриллиантовые поля» Рассела Конуэлла. Бриллиантами было богатство в вашем собственном дворе. «Каждый порядочный мужчина, каждая порядочная женщина должны стремиться к этому, — гремел Конуэлл. — И я говорю вам: обогащайтесь! Обогащайтесь!». В ту же самую эпоху Уильям Грэм Самнер, известный йельский профессор, писал: «В данный момент нет никаких препятствий тому, чтобы каждый американец мог обрести капитал с помощью предприимчивости, предусмотрительности и бережливости, став таким образом богатым». А епископ Лоуренс, глава Епископальной церкви, сказал буквально следующее: «В длительной перспективе богатство дается только нравственным людям. Богобоязненность идет рука об руку с богатством. Материальное процветание делает национальный характер мягче, в большей степени уподобляя нас Христу». Посему не приходится удивляться, что Дж. Д. Рокфеллер, будучи спрошенным о том, откуда взялось его богатство, ответил: «Бог дал мне мои деньги».

Но если Бог и впрямь на стороне самых крупных банковских счетов, то некоторые должны бы оскорбиться при одной мысли о том, что заведование деньгами есть Игра — пусть даже в наши дни понятие Игры облагорожено теорией игр, математикой и компьютерами. Деньги, скажут такие люди, это серьезное дело, это не шутка. И уж во всяком случае, это не спорт, не баловство, не забава. Но может статься, именно элемент Игры в деньгах есть самый безобидный в ряду прочих составляющих. Должно ли так быть всегда?

Давайте снова обратимся к Мастеру, давшему нам знаменитый афоризм об Игре, к лорду Джону Мейнарду Кейнсу, барону Тилтону, но оставим в покое его революционные доктрины. В рамках нашей проблемы Кейнс Мастер не потому, что он изменил весь ход экономической истории. Он Мастер потому, что начал с нуля, решив стать богатым, — и стал им, не напрягаясь, а полеживая в постели, оттуда участвуя в Игре. А уже став богатым, он набросал кое-какие мысли, которые абсолютно насущны для любого исследования Игры. За приводимую ниже информацию мы должны быть признательны кейнсовским «Общей теории» и «Очеркам убедительности», а также блестящим работам сэра Роя Хэррода и Роберта Л. Хейлбронера, посвященным Кейнсу.

Даже из вторых рук, через работы биографов, отчетливо чувствуется его joie de vivre^[12]. (Ни один из биографов не упоминает о тайных отношениях Кейнса с Литтоном Стрейчи. Пожалуй, эти его наклонности в данном случае не имеют значения — так же, как и позднейшие приложения его теории.)

Перед нами предстает экономист, кембриджская знаменитость, и одновременно человек в самом центре кружка в Блумсбери, состоявшего из светил английских литературы и искусства, человек, женатый на одной из ведущих балерин труппы Дягилева.

В одно и то же время он был президентом страховой компании и любимчиком авангарда. Он презирал инсайдерскую информацию. Каждое утро он собирал вместе записи о своих доходах и балансовые цифры, а потом делал распоряжения о покупке или продаже акций по телефону, руководствуясь единственно своими знаниями и интуицией. После этого он был готов начать рабочий день.

Он не только сделал несколько миллионов долларов для себя лично, но и стал казначеем Королевского колледжа в Оксфорде, увеличив его фонд в десять раз.