Игра на эшафоте

– Взрослым женщинам – серебряный грош в день, что до детей, то полугрош. – На эту сумму Рик купил бы себе разве что пару носков, даже хороший ужин в трактире обойдётся дороже. Он покачал головой, вспоминая, как отец упоминал, что Бадл платит работникам не слишком много. Это мягко сказано, подумал Рик. Ноэль Сиверс работникам платил больше, хотя им не приходилось сидеть по много часов в таком месте. Наверное, поэтому он так и не разбогател. А вот мануфактура, похоже, приносила немалый доход. Бадл заинтересовался и веером Маи, прикидывая, нельзя ли запустить производство этого товара. Он долго расспрашивал Дима о разных видах вееров.

За ужином Бадл рассказывал, откуда привозят материал для тканей, сколько он стоит на разных рынках, как тяжело достать деньги для расширения производства, ибо банкиры дерут несусветные проценты, жаловался на подорожание квасцов для красителей и на конкуренцию со стороны лодивийского тонкого сукна, которое хоть немного дороже, зато намного качественнее более грубого сканналийского. Однако даже далёкому от производства ткани Рику было ясно, что Бадл процветает. Отец тоже не бедствовал, но не обдирал крестьян непомерной арендной платой.

Рик вспомнил, как однажды, лет в десять, ему страшно захотелось лошадь. Он потребовал у отца купить ему дорогого жеребца, замеченного на ярмарке. Отец не стал отказывать: он предложил пойти к приятелям из крестьянских домов и сообщить им, что ради лошади их родителям придётся уплатить больше налога. Рик не сразу понял, чего от него хотят, потом представил, как кривится его приятель Вик, чей отец вечно жаловался на боли в сердце, отсутствие денег на лечение, и покраснел. Не будет же сын хозяина просить лишних денег у крестьян? Лошадь ему так и не купили, чему он не огорчился. Позже отец долго показывал ему, как рассчитывается налог, сколько платит каждый двор, каковы доходы поместья, сколько уходит в пользу казны и церкви. Рик вникал в эти тонкости, понимая, что от них зависит жизнь множества семей. Михаэль Иглсуд посмеялся бы над ним, но Рику в голову не приходило прибавить цифры в свою пользу.

***

Наконец Сайрон Бадл объявил, что назавтра они отправляются в путь. Услышав новость, Самайя обрадовалась и огорчилась одновременно. Она боялась, что во дворце ей придётся нелегко. Двор жил своей жизнью, все друг друга знали – Самайя была чужой, больше пряталась по углам и боялась лишний раз рот открыть.

Здесь, в Корнхеде, ей нравилось гораздо больше: плавание и верховая езда – далеко не всё, чем она занималась. Дни Самайи были буквально расписаны по часам. Сайрон Бадл настоял на изучении поэзии и родословных сканналийских баронов, чтении хроник по истории Сканналии. Самайю также учили танцевать – Рик при полном одобрении Дима охотно показывал ей скользящие шаги, отрабатывал подскоки и быстрые повороты.

Помимо обучения Самайя много времени тратила на примерку новых платьев и другой одежды. Некоторые платья, как она полагала, носила ещё дочь дяди – одно было точь-в-точь как на портрете, – но кое-что он приказал сшить специально ради Самайи. Ей очень понравилась вышитая серебром тёмно-зелёная бархатная накидка с капюшоном и широкими рукавами, отороченными беличьим мехом. Дядя преподнёс ей несколько золотых и серебряных украшений: ожерелье, серьги, браслеты, перстни. Самайя боялась потерять или испортить их и предпочитала держать в шкатулке, а серьги носить отказалась наотрез, вернув их дяде. Рик тут же попытался узнать, почему её ухо было порвано, однако она не помнила.

Иногда, когда ей удавалось вырваться из дома, она уходила на берег озера и смотрела вокруг, не в силах оторваться от непривычной для неё северной природы, густых лесов, высоких гор и причудливых скал. Сидя на берегу, Самайя наслаждалась тишиной, одиночеством, свежим воздухом, время от времени вспоминая Тенгрот и пытаясь разглядеть его на противоположном берегу.

Листва пожелтела, начала опадать, зарядили дожди. Самайя всё яснее понимала, что вот-вот придётся уехать. Она не заметила, как прошли два месяца, но до сих пор не считала дом дяди своим. Хотя Сайрон Бадл старался угодить Самайе, слуги относились к ней как к гостье, дядя чаще говорил с Риком, чем с ней. Посещение мануфактуры оставило не самые приятные воспоминания. Она едва не задохнулась в той комнате, а кто-то работал там по много часов! Когда она попросила дядю что-нибудь сделать, он улыбнулся и отправил её зубрить, какие должности при дворе и в церкви занимали сейчас многочисленные Ривенхеды.

***

Как только установилась сухая осенняя погода, Сайрон Бадл запряг крепкую карету парой откормленных лошадей. Поездка займёт дня три, как предположил Рик, радостно седлая коня и предвкушая возвращение на службу.