Игра на эшафоте

Проповедник начал распекать его за нечестивость, собравшаяся толпа разделилась: те, кто поддержал проповедника, бросились на мужчину, ему на подмогу нашлись пятеро. Завязалась потасовка. Очередной проповедник собрал людей и убеждал их вернуться в эктарианство.

«Давший им хлеба вместо увещеваний будет наиболее успешен в проповедях», — усмехнулся Энгус про себя. Таких проповедников и в Нортхеде полно: они собирают народ, угрожают карами, сеют смуту. Одних казнишь, другие появляются тут же. Некоторые священники, принявшие новую веру, перекрашивались в эту зиму, осмеливались читать проповеди по старым канонам. За такое одну церковь вместе с прихожанами сожгли по приказу короля. Жители города, глядя на пожарище, роптали и шептали молитвы за погубленные души. Дим докладывал, что в ряде мест люди собираются и обсуждают положение, упоминая имя Дайруса.

Церковные реформы Айвариха за последние полгода почти сошли на нет, зато эктариане открыто требовали вернуть им веру отцов. Появились и такие, кто хотел вернуть веру дедов — старых скантских богов. После жуткой смерти Холларда Ривенхеда Энгус ожидал чего-то подобного: там, на эшафоте, люди увидели, на что способна магия древних скантов. Даже спасение Георга приписывали ей, тем более что Мая, как сообщали шпионы, находилась в его армии. Слухи наполняли город, люди пересказывали друг другу историю, добавляя ей всё новые подробности; имя Маи произносили шёпотом — ей приписывали волшебную силу, способность приворожить любого мужчину или убить его одним взглядом, умение готовить яды и любовные напитки и много другой чепухи. Сильвестр рассказывал, что слышал одну такую историю: как она влюбила в себя летописца Ивара Краска и погубила его ради помощи Дайрусу. Энгус скрипел зубами при упоминании своей фамилии, но остановить слухи было невозможно.

— Что там? — Энгус недовольно посмотрел на толпу, собравшуюся на берегу Истры. Слуга — один из шести, сопровождавших его в поездке, — бегом бросился к реке.

Лёд уже подтаивал, покрывался трещинами — это не останавливало желающих поймать хоть что-нибудь на ужин. Несколько бродяг и горожан сидели с удочками на льду у пробитых лунок, стараясь не двигаться лишний раз.

— Кто-то провалился? — равнодушно спросил Энгус вернувшегося слугу.

— Нет, господин, там труп. Синий весь, голый, давно утоп, горло перерезано.

— Снова?

— Да их тут через день вылавливают. Этот дитё совсем, — слуга, однако, не выглядел взволнованным.

Голодные, слабые, больные, немощные, старые и молодые жили и умирали под стенами города, трупы их находили повсюду: хоронить покойников на городском кладбище бродягам запрещали. Звери лакомились ими на земле, рыбы в воде, трупный яд портил воду, и умерших становилось всё больше. Чтобы добыть чистую воду, приходилось забираться на несколько миль выше по течению Истры. В городе существовали не связанные с рекой колонки и колодцы, но за воду брали плату их предприимчивые владельцы. Зима была трудная — Врата Покоя открывались чаще обычного, — весна и лето будут ещё хуже. Городу угрожала эпидемия, нехватка воды и голод.

— Как дела? — Айварих задавал этот вопрос постоянно. Ответ Энгуса мало отличался от того, что докладывали королю обычно:

— Ваше Величество, от Чевиндомов присланы сто семьдесят человек.

— От Ильяса Чевиндома? Как думаешь, он меня не предаст, как Ворнхолм Райгарда? Всё-таки его племянница была матерью Дайруса, да и Саймеон, помнится, был на его дальней кузине женат.

— Именно поэтому Ворнхолму бесполезно ждать от него поддержки, Ваше Величество. К тому же его единственный сын в вашей страже под хорошим присмотром.

— Ты уверен, что старший Сиверс мёртв? — Король — в тему и не в тему — задавал этот вопрос постоянно, словно забывая предыдущие ответы. Энгус терпеливо повторял:

— Да, Ваше Величество, Тимак перестарался. Похоже, наш палач был так расстроен, что оступился на лестнице, сломав шею.

— Бедняга Тимак, — хихикнул Айварих. — А кто теперь на его месте?

— Мне пока не удалось подыскать полноценной замены, но Железный Бык справляется, Ваше Величество, — заверил Энгус.

— Ваше Величество, — Уолтер Фроммель почти влетел в королевскую приёмную. Хотя Айварих нечасто принимал у себя членов Королевского Совета, главный казначей добился-таки аудиенции. Опять будет жаловаться, что денег нет, серебра нет, сборщиков налогов убивают, эктариане поднимают головы, да к тому же… Ну, конечно.

— Ваше Величество, я прошу вас принять меры! Я видел вчера, как толпа несёт идола к Волхидской площади. Язычники уже не боятся гнева Божьего. Вы сделали много, чтобы нашу церковь направить на истинный путь, Летопись уничтожила ваши усилия! Люди не знают, чему верить. На улицах драки и провокации! Я слышал три проповеди — все три восхваляли разную веру. Ваш Сильвестр и этот Дим бродят по улицам, смущают людей. Нужно арестовать их обоих и послать стражу на усмирение…