Игра на крылья. Разбитое сердце

Слуга вышел. Через каких-то пару секунд двери снова распахнулись пропуская в помещение светловолосую демоницу. Она плавной походкой прошла зал и остановилась возле своего любовника. Провела острым коготком по резко вздымающейся груди и довольно зажмурилась, видя, как темнеют от желания глаза демона.

— Дарси, любовь моя, чем ты меня сегодня порадуешь? — хрипло спросил Данфор и перехватил руки демоницы за запястья. Те постепенно стали спускаться ниже, лишая демона контроля над собой. Этого нельзя было допустить, пока Дарси не расскажет все последние новости из Поднебесья.

— Любовь? — притворно удивилась женщина. — Тебе неведомо это слово, любимый.

— Дарси… — предостерегающе произнес лорд. — Я жду. — Он сильнее сжал запястья демоницы, и та поморщилась от боли.

— Пусти, — зашипела Дарси, и попыталась высвободить свои руки. — Мне больно!

— Больно? — демон наслаждался своим превосходством. — Ты стала переигрывать милая. Смотри не упусти этого ангелочка, а иначе тебя ждет не завидная участь.

— И что ты сделаешь? Убьешь меня?

— Это меньшее, чем я могу тебя наказать. Говори!

И демоница стала рассказывать. И про то, что ее план с подселением темной сущности в тело ангелессы прошел удачно и про то, что Ардалион из дома Мерцающих полностью подчинен воле ее подруги.

— Будь осторожна, — Данфор отпустил запястья и провел рукой по щеке своей любовницы. — Не заиграйся. Не хотелось бы проблем с Верховным и его сыночком.

— Откуда ты узнал про Левиафана?

— У меня везде есть глаза и уши, — прошептал ей на ухо демон и, подхватив Дарси под ягодицы, посадил на край стола. Прикусил образовавшимися клыками мочку уха и слегка потянул за нее, вырвав тем самым из груди женщины сладостный стон.

— Данфор, — она обвила его шею руками и стала прокладывать языком по ней влажную дорожку, пробуя мужчину на вкус. — Кто-нибудь может войти.

— Плевать, — рыкнул демон, расправляя перепончатые крылья, тем самым закрывая ее и себя от любопытных глаз. Раздался треск рвущейся одежды, и вскоре демоница осталась без какого-либо прикрытия. Лорд посмотрел на свою любовницу голодным взглядом, и быстро расстегнув свободные брюки, сделал то, чего желал сейчас больше всего. Крики сладкой муки раздались в переговорном зале так отчетливо, что Данфор на время потерял рассудок и, наплевав на то, что после их демонического танца придется менять всю мебель, позволил своей боевой ипостаси руководить. Первым не выдержал стол…

Рассказывать про то, что произошло в палате, когда мы с Лионом остались одни, я не стала. Да и не смогла бы. Потому что стоило мне раскрыть рот, я либо говорила что-то другое, либо начинала хрипеть. Это я пыталась проделать пару раз, находясь в палате одна. Даже пробовала написать на листке бумаги — все тщетно. Магия демонов отлично берегла свои секреты. Оставался только один вариант — наладить ментальную связь с Лионом. Только как это сделать не вызвав подозрений? Ведь нас лишат крыльев! Да и спор этот чертов… Зачем нужно было мое согласие? Демоны планируют лишить нас права Хранителей и уничтожить? Ведь ангелы, которые лишаются крыльев и права на защиту подопечного становятся уязвимы. Из нас выкачивают магию, отсекая Мечом Правосудия крылья. Про этот страшный ритуал нам напоминали все десять лет учебы и именно с этим ритуалом я, как, в общем, и каждый здравомыслящий ангел, не хотела иметь никакого дела. Только единицы соглашались становиться палачами. Если Архангелу станет известно, что мы с Лионом играем жизнями смертных, наказание очевидно. Кто мог подумать, что глупое предложение этого беспечного типа, которое он, скорее всего, произнес в шутку, превратиться в такое…

И было омерзительнее всего то, что я не могу противиться темной сущности. Если она будет руководить мной в споре, я ничего не смогу сделать. Я просто бессильна перед ней.

Рэй пришел спустя минут двадцать после ухода Лиона. Проверил мое состояние, остался удовлетворен и оставил меня в покое. Странно, что он не почувствовал на мне нового воздействия чужой магии. Я чувствовала себя марионеткой. Безвольной куклой, которую дергают за веревочки. Еще и говорить заставляют. А мне хотелось кричать. Пробить эту липкую темноту в себе и дать понять, что на меня снова напали. Только вот это угрожало моим крыльям. Именно данный факт заставлял меня быть на стороже и следить за своей речью. Вдруг смогу произнести что-то запретное?