Игра на одевание

Когда они шли мимо сторожки, Лена резко остановилась.

– Не отставай! – окликнул ее Костя.

Но она только продолжила смотреть в сторону небольшого прохода между глухим забором и домиком смотрителя. Там, под спиленными ветками, лежала ржавая советская атрибутика дворовых детских площадок: облезлые качели, мостики, обломки «паутинок», горки-ракеты и балансиры. Там, под перевернутой железной черепахой, Лена заметила Сашину сумку.

– Под черепахой, – прошептала Лена, и Костя с ужасом увидел под беспомощно опрокинутым железным пресмыкающимся обнаженную Сашу. Ее руки были так страшно вывернуты, что один локоть был буквально вставлен в рот. И потом, когда показалось, что из головы убрали все звуки и его девушка кричит безмолвно, а Сеня, Гриша и Вика бегут к одногруппнице, не шурша почерневшей листвой, он смотрел на запекшуюся кровь на ее голове.

– Да, скальпированная рана на голове и глубокое ножевое в сердце, – буднично сказал проходивший мимо него врач «Скорой помощи». Так Костя понял, что звуки вернулись, и с облегчением услышал наконец Ленин голос:

– Мне Сашина мама звонит. Я не могу с ней говорить! Не представляю, как сообщить.

– Я сейчас наберу, – успокоил ее Сеня, и Костя с ужасом увидел, какое у него бескровное лицо.

– Я тебе наберу. – Гриша выхватил у друга из рук телефон. – Еле на ногах стоишь. Куда тебе этот стресс? Сделай одолжение. Выпей чай. И не сыпь ты туда сахар! Я как твоей матери в глаза смотреть буду, когда тебя домой повезу? Она и так думает, что у тебя приступы из-за меня.

– Давайте я позвоню, – предложил Костя.

– О! – хлопнул его по плечу Гриша. – Ктотама заговорила! А мы думали, ты так теперь всю жизнь в ступоре и проживешь.

– Слушай, хватит! – вмешалась Лена. – Зачем я вообще с вами пошла? Мне сейчас ничего этого нельзя.

– А другим, – вдруг завелся Сеня, – можно подумать, можно?

– Э! – шагнул к нему Костя. – А мы еще сына в его честь хотели назвать!

– Ого! – Гриша открыл Викин термос с глинтвейном. – Давайте выпьем за маленького Сеню!

– Теперь уже Сашу, – всхлипнула Лена. – Я так хочу.

– А что? – смирился Сеня. – И из-за пола не надо волноваться.

– Гендера, – поправила подошедшая к ним Вика. Она выглядела безжизненной и строгой. – Я Сашиной маме сейчас звонила. Все рассказала. Давайте разойдемся домой.

Когда оставшиеся студенты «Слова трикстера» выходили из парка, в храме у ворот зазвонили.

Вынув из сумки телефон, Лена скривилась:

– Мухин пишет в общем чате, что их группу почти сразу распустили и он придет на лекцию.

– Он уже, наверное, – проворчал Гриша, – во все колокола…

Тяжело опустившись на скамейку в автопавильоне на трамвайной остановке, Сеня мрачно кивнул:

– Раззвонил.

Пока звон продолжался, в парк вошли Гуров и Брадвин. Пока Виктор Павлович отдавал полицейским в форме указания вывести оставшихся волонтеров с территории и перекрыть вход от трамвайной остановки в парк, Гуров медленно приблизился к очередной инсталляции Остряка.

* * *

Мимо ждавших трамвай ребят из «Слова трикстера» в парк, чертыхаясь, прошли санитары, везущие по ухабинам каталку.

– Не могу больше. – Лена хотела заплакать, но тошнота опередила слезы, и Костя неловко засуетился вокруг нее, подставляя то пакет из-под конфет, взятый у побежавшей в аптеку Вики, то свой одноразовый стакан с остатками чая. Гриша бросился к «Скорой», откуда вышли санитары, чтобы попросить помочь Лене и Сене, который, бледнея, сползал с лавки.

– У него сахар! А тут стресс. И конфеты. И мы ее нашли. А у Лены токсичность. Или как оно там, при беременности? – размахивая руками, объяснял он уставшему водителю.

– Токсикоз, – кивнул тот. – И не знаю, где вы нашли беременную…

– Беременная с нами шла. Мы Сашу нашли.

– Которую убили? Волонтеры, что ли? – Водитель оживился. – И че там?

Он взял телефон и набрал номер.

– Игорек, вернись, а? Тут волонтерам, которые нашли, плохо. Один – диабетик, другая – беременная… Не знаю, зачем поперлись!

– Да пошел ты! – Гришино лицо побагровело. – Поперлись? Мы учились с ней! Она знаешь какая была?! Да она, блин, стоила того, чтобы идти!..

– Игорь, давай сюда! – проорал в трубку водитель и, подняв руки, схватил бутылку с водой. – Ладно, ладно, парень! Ты не кипятись. Пойдем, поможем твоим?

Врач уже делал укол Сене, объясняя кому-то по телефону:

– Я отвезу пациентов и вернусь. Его все равно пока криминалисты не отпускают… Да не оставлю я людей после такого стресса другой бригаде! Нет, я успею отвезти!

Когда «Скорая» отъезжала, Гриша с Викой увидели в ее окне растерянное лицо Кости, обнимавшего пакет со всем, что купила в аптеке Вика. Тот будто тонул, умоляя о помощи в окно субмарины.

– Дорогое мироздание, верните мне вчерашний день, – стеклянным голосом прошептала Вика. – Я туда хочу.

– Вряд ли это поможет, – обнимая ее, мягко сказал Гриша. – Мы как будто все мертвы с той лекции. Но есть и бонусы.

– А?

– Мне к соседям не страшно идти.

* * *

Попрощавшись с Фоминым, который читал лекцию социологам в другом корпусе, Анна Миль вошла в Институт филологии и журналистики СГУ с плохим предчувствием. В университетском храме звонили колокола.