Игра на опережение

— Это программа «Уголовная хроника», — сказал юный очкарик, сунув микрофон под нос Рощину как самому представительному из присутствующих. — Скажите, что здесь случилось? Правда, будто здесь произошло столкновение оперативников ФСБ с местными уголовными элементами?

— Ничего подобного… Только не надо в глаза. — Рощин рукой отвел направленную на него камеру. — Здесь произошла решающая битва инопланетян с землянами. Наши победили с большим перевесом.

На другой день, когда показывали «Уголовную хронику», Люся, бывшая у Грязнова в «Глории», даже подскочила, снова увидев лицо Рощина на экране.

— Денис, это же он! — воскликнула она. — Опять он, везде он…

— Кто еще? — Денис оторвался от бумаг и сощурился в сторону телевизора.

— Ну этот самый, что был при разминировании нашего дома и при обыске в офисе «Сигмы»! Неужели забыл?

— А, этот, вездесущий… спортивного сложения, — припомнил Денис. — Действительно, он. Прямо сам нас упрашивает, чтоб его как следует прокачать и идентифицировать. А как он туда попал? И что там делает? — спросил и тут же вытянул руку, предостерегая. — Подожди…

— …Как нам потом удалось установить из информированных источников, — важничал на экране юный тележурналист в очках, — этот представительный товарищ в штатском, только что отказавшийся от комментария, он же капитан ФСБ Михаил Рощин, застрелил негодяя, бывшего уголовного авторитета Корягина, по кличке Севрюга, в его собственной квартире, когда тот убил свою бывшую сожительницу, гражданку Украины Анастасию Соломенко. Самого капитана Рощина спас от пуль бандита бронежилет, кстати, отечественного производства, это я с удовольствием сообщаю с целью рекламы, которая на несколько минут прервет нашу передачу.

— Ну вот, ничего он не скрывается, этот герой телерепортажей, — задумался Денис. — К тому же он, этот Рощин, — герой, застрелил бандита, а сам получил две пули в свой бронежилет. Можно сказать, рыцарь печального образа. Заступился за женщину, заслонив собой. Чуть-чуть эту тетеньку с Украины не спас, а мы опять его подозреваем в чем-то нехорошем…

Он откровенно зевнул.

— Чуть-чуть не считается. А вот я его подозреваю! — Люся встала с кресла. — Все просмотрел?

Тогда до завтра. Завтра утром привезут Одежку… — Ее голос дрогнул. — А послезавтра его похороним… Ты придешь?

— Спрашиваешь.

Во время похорон, стоя над могилой, почувствовав чей-то пристальный взгляд из многолюдной толпы, она непроизвольно подняла заплаканные глаза. Мужчина тут же скрылся за спинами и венками, но ей показалось, нет, она была просто уверена, что приходил сюда и изучал ее все тот же Рощин.

— Он здесь… — тихо сказала она, взяв за локоть Дениса, слушавшего священника.

— Где?

— Только что был… Рощин. И сразу исчез. Боже… Или он мне уже мерещится, потому что причастен к гибели Олега?

И заплакала. Грязнов, успокаивая, обнял ее за плечи.

— Люся, никуда он не денется. Успокойся. Мы обязательно его найдем.

Только на третий день после похорон Олега Бородина в прокуратуру к Турецкому доставили копии записей и аудиокассет из Дмитровой Горы.

— Итак, материалы Олега Бородина бесследно исчезли, районная прокуратура и милиция не могут найти, — констатировал Турецкий на совещании, где присутствовали следователь по особо важным делам прокуратуры Шаравин, пожилой, в очках, по прозвищу сухарь, и Денис Грязнов, когда они прочитали и прослушали доставленные копии кассет Бородина. — И если бы Олега не предупредили, мы бы лишились ценной информации… — Он внимательно посмотрел на присутствующих. — Из этих материалов следует: у заложника-рецидивиста Николая Егорова после его второго освобождения из плена с помощью выкупа и показа по телевизору появились немалые деньги. И он купил и разбил машину. Хотя до этого был безработным… И на этой почве спился и в конце концов умер… Кстати, очень вовремя… Но если в первый раз он действительно был выкуплен из Чечни, где служил контрактником, то во второй раз он только на пару дней уехал и на другой день после показа по телевидению вернулся домой. И только потом получил за это хорошие деньги.

— И всех напоил. Это бывает, — кивнул Гряз-нов. — Это по-нашему. То есть их всех можно будет допросить, да? С матерью Егорова кто-нибудь разговаривал? Она хоть жива?

— Да, думаю, они все подтвердят, — вспомнил запись Олега Шаравин.

— Особенно если их угостить сигаретами или пивом, — уточнил Денис.

— Получается так, что Забельскому в данном случае было нужно срочно продемонстрировать свою гуманность, — сказал Турецкий. — Кому же он ее адресовал?

— Точно! Он уже не мог дожидаться выкупа очередного пленного из Чечни и поэтому снова вытащил под телекамеры Егорова, один раз уже выкупленного, сменив ему фамилию, имя-отчество, адрес, прописку, одежду и прическу! — воскликнул Денис. — Надо было! Вот прямо сейчас! Егоров живет поближе других, рядом с Москвой! И если он хорошо ему заплатил, значит, это позарез нужно было…

— Что? — перегнулся к нему через стол Турецкий. — Что именно позарез нужно? Проявить гуманность? Увеличить свой рейтинг?