Игра на опережение

— Так вот, он сразу подумает: зачем чеченцам похищать девочку из бедной семьи, да еще везти ее на Кавказ, подвергая себя неоправданному риску? В расчете на доброго и богатого дядю вроде меня, который возьмет да и заплатит им выкуп? А кто сказал, что таковой дядя обязательно найдется? Значит, он уже есть и только ждет, держа наготове пачку баксов, когда ее похитят? А ему это надо? Зачем ему эта головная боль? Словом, чеченцы, скорее, похитят ребенка из богатой, чадолюбивой семьи. Где родители смогут сами заплатить выкуп. Другое дело, когда речь идет о солдатиках, попавших в плен. Они-то уже там, в Чечне, их государство туда завезло. Притом они из бедняков… Поэтому их все жалеют, но, кроме меня, в белом, выкупить некому.

Он вздохнул, подошел к окну.

— Кстати, сейчас придет Жанночка, будет готовить меня к сегодняшнему приему в английском посольстве. Будь с ней повежливее, без солдафонства, она этого не любит.

— Я должен уйти? — Колобов привстал с кресла.

— Ни в коем случае! Ты не понял. Что же касается твоего предложения по поводу похищения школьниц… Словом, по этому поводу думай еще раз.

— Да нет, вы все верно сказали, — согласился

Федор Андреевич. — Логика безупречная, вы, как всегда, правы.

— Я, конечно, падок на лесть, — склонил голову Григорий Иванович, как бы прислушиваясь к сказанному. — Но не до такой же степени.

В это время дверь в кабинет без стука, без предупреждения секретарши Нади открылась, и вошла Жанночка со всем своим парикмахерским набором. Кивком поздоровалась с Забельским, но Колобова как будто не заметила.

— Как вам будет угодно, — холодно согласился Колобов. — Теперь другой вопрос: что мы будем делать с Агеевым?

— А разве с ним нужно что-то делать? Ты знаешь, я о нем как-то стал забывать… — покачал головой Забельский, любуясь на парикмахершу и осторожно гладя ее обнаженную до локтя руку, которой она открывала свою сумку.

— Григорий Иванович, вы мне мешаете… — сказала она.

— Извини, склероз наверное… это я не о тебе, Жанночка, о тебе я как раз никогда не забываю. Я продолжаю наш разговор с Федором Андреевичем, с которым ты опять не поздоровалась…

— Здрасте! — Жанна на секунду обернулась к Колобову, но тот ей не ответил.

— Мы тебе не помешаем? — спросил Забельский, трогая ее коленку.

— Мне все равно, — сказала она. — Сядьте прямо и уберите руку.

— Что ж, продолжим. — Забельский прикрыл глаза, вдыхая ее запах. — Это «Шанель» пятый номер, что я подарил в прошлый раз? — спросил он.

— Я уже не помню. Так как будем стричь? — Она довольно бесцеремонно развернула Забельского к себе.

— Как всегда, на твое усмотрение, — разрешил

Григорий Иванович. — Сделай меня, как в прошлый раз, красивым и сексуальным, чтобы я снова тебе понравился.

— А вы сегодня не ко мне идете, — хмыкнула она. — И с собой в посольство небось меня не возьмете. Все только обещаете.

— В другой раз обязательно, — кивнул Григорий Иванович. — Только зачем тебе в посольство? В следующий раз мы поедем прямо в Париж… Или в Лондон. И ты там будешь меня стричь…

Какое-то время мужчины молчали, глядя, как она справляется с парикмахерскими принадлежностями.

— Может, я пойду? — спросил Колобов и снова встал с места.

— Мы еще не закончили наш разговор, — мягко возразил хозяин. — Ладно. Сделаем так. Ты, Жанночка, сходи пока в бассейн. Я тебе полностью доверяю, но Федор Андреевич не знает тебя так же хорошо, как я тебя. Поэтому не стоит на него обижаться. Сходи поплавай. Время терпит. Я скоро к тебе присоединюсь.

Она пожала плечами и быстро вышла. Забельский смотрел в окно, где было видно, как она раздевается.

— Люблю наблюдать, как она это делает… — вздохнул он. — Нимфа…

— У меня к вам просьба, — строго сказал Колобов. — Приглашайте меня либо после ваших парикмахерских процедур, либо до них. И вообще, я бы проверил ее лояльность.

— Не об этом сейчас речь… — нахмурился Забельский. — Я заметил: ты готов всех подозревать, к кому я привязан.

— К вам привязываются, да так, что не отвяжешь… — уточнил «серый кардинал».

— Потом обсудим. Я так и не понял: Агеев, он что, перестал на меня работать?

— Наоборот, — пожал плечами Колобов. — Он меня уже замучил потоками информации о Корецком.

— Почему тогда я ее не вижу, а ты мне ничего не сообщаешь? — отвлекся от лицезрения бассейна, с плавающей в нем нимфой Забельский.

— Я вам ее не показываю. Явная дезинформация, мы уже проверяли.

— А зачем тогда о нем упоминать? — рассеянно спросил Григорий Иванович, снова повернувшись к окну.

— Надо решать, что с ним делать. Если ему не платить, он наконец сообразит, что мы все поняли. Информацию-то я у него по-прежнему беру, чтобы раньше времени не спугнуть, но дальше что?

— А что мы поняли? — пожал плечами Забельский. — И что мы знаем или не знаем? Он работает на двух хозяев, ну и что? Сейчас все работают на двух работах. Я, как всегда, не говорю о присутствующих.

— Боюсь, он сейчас работает только на одного Корецкого.

— Да нет, он не такой дурак…

— Он — полный дурак, — поправил Колобов, неожиданно повысив голос. — И напыщенный болван.