Игра на опережение

После этого курсанты уже не подшучивали над гламурным видом Джона. А когда на марш-броске и на «тропе разведчика» ни один из них не смог даже приблизиться к результату Джона, авторитет его стал очень высоким. Курсанты поняли, что обучает их не просто заморский инструктор, а профессионал высочайшего класса, настоящий солдат.

…Соленые ручейки пота заливали лицо. Каска давила тяжестью, словно ее сделали не из специального сплава, а из обычного чугуна. Или – чугуна с примесью свинца. Рюкзак тянул плечи так, словно его набили камнями. Алекс из последних сил бежал по тропе и намеревался сегодня одолеть новое препятствие – кирпичную стену. Весь фокус состоял в том, что сверху она усыпана битым стеклом. Джон подобные препятствия преодолевал почти играючи, что не раз демонстрировал своим подопечным – он словно взлетал над стенкой и, хватаясь за поверхность, усыпанную осколками стекла, голыми руками, выходил после преодоления препятствия без единой царапины.

– Все, опять не успел… – Алекс вновь с ненавистью посмотрел на стрелку секундомера. Она безжалостно съела последние отведенные на выполнение норматива мгновения. А до конца полосы препятствий предстояло еще очень многое преодолеть. И мало времени…

Это стало каким-то проклятием для Алекса – «тропа разведчика» никак не хотела подчиняться ему, безмерно усталому человеку в камуфляжной форме. На бронежилете, каске и автомате неряшливо висели крупные комья грязи. И сам воин производил впечатление человека полностью измотанного и деморализованного. Он уже третий раз не мог преодолеть даже не всю полосу, а только одно-единственное препятствие на ней – кирпичную стену со стеклом наверху. А за ней сразу – ров с водой, который нужно пробежать по бревнам. Потом – снять часового. Инструктор всем курсантам давал свободу выбора – хочешь пользуйся ножом, а хочешь – саперной лопаткой…

Алекс предпринял еще одну попытку. Неимоверным усилием воли он подпрыгнул и ухватился руками за верхний край стены. И немедленно почувствовал, как безжалостно острые осколки стекла врезаются в руки сквозь плотную кожу перчаток. Он сделал усилие и попытался подтянуть тело вверх, чтобы оказаться наверху этого проклятого препятствия. Но усталые руки отказывались слушаться. К свинцовой усталости, которая наполняла почти все измученное тело Алекса, добавлялась нестерпимая боль в изрезанных стеклом пальцах и ладонях. И это проклятое снаряжение – автомат, разгрузка, боеприпасы. «Навьючили, словно ишака!» – мелькнула короткая злая мысль.

Руки окончательно отказались исполнять команду, и Алекс в полном снаряжении рухнул вниз, в огромную лужу, которая образовалась после недавно прошедшего дождя. Курсант знал, что эта лужа появлялась каждый раз возле кирпичной стены после местной непогоды – а дожди случались часто, но инструктор специально не засыпал ее песком или галькой – он с улыбкой говорил, что это «for losers»… «Правильно, таких, как я», – устало подумал Алекс и, поднявшись, мокрый, с прилипшими комьями грязи, направился к инструктору.

Курсант воевал с «тропой разведчика» уже не первый день. Алекс наизусть помнил наставления инструктора-американца – преодолевать кирпичную стену нужно легко, в полете, тогда и руки и не порежешь. Бросать ножи и саперные лопатки нужно так, словно это продолжение своей собственной руки, а потом вести их силой мысли…

Это была совсем не мистика. Их группа пока отрабатывала только одиночные элементы на «тропе», но многие уже уверенно справлялись хотя бы с одним препятствием, а у Алекса совсем ничего не получалось. Накануне он попробовал преодолеть кирпичную стену, посредине которой зиял огромный пролом. Именно за край этого пролома он и зацепился ногой и рухнул в грязь в полном боевом снаряжении. А за день до этого на занятии по метанию ножей Алекс едва не поразил в качестве мишени одного из своих сокурсников… Тот едва успел увернуться от летящего в него клинка… Но это тоже составляло часть тренировки специальных диверсионных подразделений…

А однажды Алекс бросил гранату так, что промахнулся в мишень, которой служил окоп для пулеметного расчета, но зато угодил гранатой точно в спину другому курсанту. Алекс до сих пор вспоминает его удивленно-яростное лицо после удара и слова, которыми он осыпал неудачника.

Потом он не раз вспоминал этот курьезный случай и всегда повторял одну и ту же фразу:

– Хорошо, что граната не боевая.

Действительно, боевая разнесла бы не только его, но и всех, с кем он находился тогда в строю…

К Алексу проявил внимание инструктор.

– What's up, Alex? – темнокожий атлет в идеально чистом камуфляже с неприязнью смотрел на измученного бойца. У Алекса шевельнулось чувство, которое он в минуты отдыха иронично называл «призраком классовой ненависти»: «В чем дело, в чем дело… Неужели сам не видишь?» Но вслух Алекс произнес только нейтральную фразу по-английски:

– 1 don't know… my leg…

– You had better learn… – инструктор явно был настроен сделать курсанту выволочку, но в этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Он взял трубку и, выслушав короткое сообщение, отрапортовал: