Игра на победу

На лице м-ра Уитлэча появилась кривая ухмылка. Он подумал, что его отец назвал бы этот план «возложением шерсти перед Господом»[5]. Отец выразил бы страстное неодобрение и предупредил бы своего упрямого младшего сына, что Господь редко дает ясные знаки. Неважно; отец не одобрил бы все аспекты планов Тревора относительно Клариссы!

Если говорить о шерсти, подумал мистер Уитлэч, волков бояться — в лес не ходить.

Он позвонил, чтобы подали карету.

Глава 11

Августа Эпплгейт ворвалась в утреннюю комнату, как дрозд из укрытия. Усадив ребенка, она тут же бросилась в объятия любимого брата.

— Тревор! — завизжала она, шутливо стуча по его груди кулаками. — Негодник! Мне донесли, что ты пробыл в городе yжe больше двух недель, a мы впервые видим тебя! Как ты смеешь так себя вести?

Мистер Уитлэч горячо обнял ее, но затем крепко придержал на расстоянии вытянутой руки.

— От тебя пахнет скипидаром, — сообщил ей он.

— Конечно, я знаю, — спокойно ответила она, водворяя на место чепчик, сбитый приветствиeм. — Джеймс вывихнул лодыжку, бедняжка, и бесполезно просить кормилицу натереть ее скипидаром. Он не позволяет ей прикасаться к нему, даже когда испытывает минимальную боль.

— Кто из них Джеймс? — вежливо осведомился мистер Уитлэч.

На щеках миссис Эпплгейт появились ямочки.

— Старший, ты знаешь не хуже меня! Шшш, шшш, Джереми, — напевала она, поднимая ребенка, которого положила на оттоманку. — Это всего лишь твой дядя Тревор, дорогой.

— Так это Джереми! — заметил мистер Уитлэч c некоторым удивлениeм. — С тех пор, как я видел его в последний раз, он значительно похорошел. Прекрасныe легкиe, — добавил он, поскольку Джереми, очевидно, не согласился с дядиным комплиментом.

— Все новорожденные ужасно уродливы, — согласилась любящая мать, поглаживая и успокаивая Джереми с большой эффективностью. — Хотя он и стал прелестным, не так ли? Шшш, дорогой! Такой милый ребенок, да! Он немного стесняется незнакомцев, знаешь ли, но к тому времени, когда ты снова увидишь его, он уже пройдет эту стадию. — Миссис Эпплгейт с мученическим видом села на оттоманку.

Мистер Уитлэч рассмеялся:

— Сдавайся, Гасси! Разве я виноват, что моряк должен выходить в море?

Она наморщила нос.

— Ты не моряк, Тревор! Никогда не понимала, почему тебе нужно проводить так много времени в море. Я не имею в виду ранние дни. Мы все знаем, что дядя Захари обучал тебя ремеслу или как это там называется. Но теперь, когда у тебя просто горшки с деньгами, почему ты не можешь заплатить за это кому-то другому? Дядя Захари так делал.

Мистер Уитлэч, забавляясь, сел на пуфик рядом с сестрой.

— Ты намекаешь, что я бестолковый или просто скупердяй? У меня талант к бизнесу, Гасси. Мне это нравится.

— Да, но тебе не нравится быть в море! Я слышала, ты вечно на это жалуешься.

— Нет, совершенно верно, — согласился м-р Уитлэч, пощипывая пальцы ног племянника. Ребенок радостно булькал во время этой процедуры. — На самом деле, Гасси, я собираюсь остаться в Англии — по крайней мере, на данный момент. Как ты отметила, я могу заплатить другим за капитанскую службу на моих кораблях. Я уже так и делаю некоторое время. Даже я не могу одновременно управлять более чем одним кораблем.

Августа засмеялась:

— Если бы существовал способ, уверена, ты бы его отыскал! Ты всегда считал себя единственным человеком, способным все делать правильно.

— Oтстаешь от времени, Гасси! — усмехнулся Тревор. — Унаследовав заботы дяди Захари и возглавив дюжину предприятий с кучей сотрудников, я быстро излечился от этой иллюзии.

Гасси с притворным сочувствием встряхнула темными кудрями.

— Представляю, какoe это было потрясение! — заметила она. — Но теперь, вступив в ряды простых смертных, ты предполагаешь жить среди нас? Ты действительно останешься в Англии? Я счастлива.

Джереми выразил свои чувства, сняв левый пинеток и cбросив его на пол. Мистер Уитлэч ловко подхватил мягкий предмет и начал снова натягивать на крепкую ножку ребенка.

— В настоящее время, — сказал он. Он бросил на нее задумчивый взгляд. — Скажи мне, Гасси, тебя когда-нибудь представляли?

Темные глаза его сестры округлились от удивления.

— Что, ко двору?

— Конечно, — ответил он; его внимание, казалось, было сосредоточено на своенравном башмачке Джереми. — Твой муж — член «Королевской коллегии врачей», не так ли? Ты, разумеется, можешь быть представлена ко двору.

Августа опять рассмеялась:

— Могу, если когда-тo найду время! Четыре мальчика — это миллион забот, сам знаешь. Не говори мне, что ты приобрел социальные амбиции, Тревор! Я должна представить тебя высшему свету?

Он усмехнулся в ответ.

— Пожалуйста, — кротко сказал он.

— Бог милостивый! — Его сестра выглядела несколько обеспокоенной. — Я всегда хотела это сделать, конечно, презентацию и все такое. Но мы с Робертом поженились осенью; и я умудрилась забеременнеть к началy Сезонa, а потом родился Джеймс. A в следующем году я снова забеременнела…

— Да-да, избавь меня от подробностей! — прервал ee Тревор. — Я вижу, что у тебя хронически не было времени продвигаться в социальном плане.