Игра на понижение

– Я и мои ребята проходили практику на Кейп-Йорке, но нам еще не приходилось самостоятельно сажать паром, – извиняющимся тоном пояснил старший диспетчерской группы, которого шеф Истихбарат аль-Амма запросто звал Омаром.

– Но хоть что-то вы сказать сможете? – напирал Джалили.

– Паром идет в плазменной рубашке, поэтому радары его не видят и определить его истинное положение невозможно. Зато радары видят сам плазмоид. По изменениям в движении облака мы судим о координатах корабля. Пока я могу сказать, – старший непроизвольным жестом взъерошил кучерявые волосы, – пилот ведет паром слишком быстро и слишком высоко. Мы предполагали серию горок, чтобы сбавить скорость, но он выполнил только одну.

– Чем это ему грозит?

– В худшем случае… – диспетчер на секунду замолчал, что-то прикидывая, – он промахнется мимо полосы. Масса парома избыточна, рабочее тело не выработано целиком, поэтому обычная «змейка», которую делают паромы перед посадкой, тут не поможет. Рухнет в пустыню.

Джалили, для которого такой вариант вовсе не был худшим и, возможно, позволял избежать многих проблем, чуть расслабился. Но все же решил уточнить.

– А вы уверены, что, осознав свой промах, пилот не включит двигатель и не выскочит обратно на орбиту, пускай даже на низкую?

Диспетчер отчаянно замотал головой:

– Нет, такого быть не может. Я специально провел расчет по самым последним данным телеметрии, которые мы получили перед входом парома в атмосферу. Рабочего тела на борту недостаточно для набора орбитальной скорости. Нехватка небольшая, но на орбиту им уже не выйти.

Со стороны угла, в котором сидели диспетчеры, послышалось изумленное восклицание. Джалили и старший диспетчерской группы одновременно оглянулись к пультам.

– Что там, Юсуф?

– «Быковского» видит оптическая станция в Тайме. Его двигатель работает на повышенной мощности! По интенсивности излучения факела она оценивается как стартовая.

Джалили покосился на побледневшего Омара.

– Значит, говорите, на орбиту им уже не выйти? Куда тогда они, по-вашему, направляются?

Борт лунного парома «Валерий Быковский». Главная рубка

Под паромом мелькнуло Красное море и потянулась аравийская пустыня, компьютер уже рисовал Евгению прямо по курсу крошечный пока четырехугольник посадочного створа для посадки на Ал-Субайх, а второй пилот все не мог решиться. Поверх нарисованного компьютером пейзажа перед ним горели строчки расчета новой траектории. Цифры медленно менялись – ЭВМ разрабатывала новую программу полета в реальном времени, подстраиваясь под меняющиеся каждую секунду параметры высоты, скорости, температуры, массы корабля и запасов рабочего тела. С каждой секундой на шкале визуализации указатель приближался к красной черте – положению принятия решения, за которой ему уже не хватит энергии для посадки на Байконур. И пилот решился.

– Рубка вызывает кормовой пост! Капитан, как вас зовут?

– Мое имя Дарси, – чуть недоуменно откликнулась американка.

– Дарси, мы падаем! Немедленно увеличить мощность до взлетной!

Капитан Дарси Хендерсон что-то буркнула в ответ, но указатели мощности реактора послушно поползли вверх, приближаясь к максимальным. Экстренное повышение мощности до предельной было стандартной процедурой, с которой мог справиться человек, хотя бы минимально разбирающийся в интерфейсах космических кораблей.

– Пилот, в чем дело?

Голос террориста, внезапно возникший в наушниках, был сух, и тон его не предвещал ничего хорошего.

– Мы падаем, – не моргнув глазом, соврал ему пилот. – В Красное море!

– Что думаешь делать?

– Сейчас, сейчас… – сказал Евгений, переводя взгляд с окна пилотажных параметров, где увеличивался угол тангажа, постепенно приближаясь к заветному значению в тридцать девять с половиной градусов, на область контроля главного двигателя. – Сейчас устрою «прыжок лягушки» до космодрома…

Аравия. Международный космодром Ал-Субайх

– На орбиту ему не выйти, – покачал головой Омар. – Но и над Ал-Субайхом он пройдет, причем на очень большой высоте.

Потом старший диспетчерской группы вдруг звонко шлепнул себя по лбу и после этого странного ритуала, видимо, означающего некоторое прояснение мыслей, вдруг шагнул вперед и сжал плечо одного из своих операторов.

– Байконур, Али! Рассчитай для парома трассу на Байконур!

Тот с почти пулеметным треском пробежался пальцами по клавишам.

– Вот. Пять тысяч в секунду, высота чуть меньше шести с половиной.

– А угол набора?

– Тридцать девять с половиной. При таком угле паром попадет точно в посадочный створ Байконура.

– Набиль?

– Слышу, – откликнулся второй диспетчер. – Угол тангажа двадцать девять градусов. Возрастает! Тридцать два… Тридцать пять… Тридцать семь… Тридцать девять… Тридцать девять и две… Тридцать девять и четыре… Все, угол стабилизировался.

– Что это значит? – спросил сзади Джалили.