Игра на повышение

Впрочем, я опять забыл о своем положении человека, отстраненного от принятия важных государственных решений. Я теперь всего лишь губернатор провинции Рунгазея в Новом Свете и думать должен о благе подведомственных мне земель.

Команды наших кораблей были невероятно воодушевлены результатами нежданного морского сражения, а мысли о причитающейся каждому участнику доле добычи дополнительно согревали людям душу. Меня опять совершенно незаслуженно объявили главным творцом победы. Я не сильно сопротивлялся, хотя вся моя заслуга была лишь в сохранении спокойствия – при наличии батальона опытных вояк в трюмах «Востока» и «Морской птицы» отбить атаку островитян было не так уж сложно. А вот не имей я такого козыря в рукаве, пожалуй, моя песенка была бы спета.

Приблизительно в том же ключе высказался лейтенант Джеральд Хопкинс – тот самый фехтовальщик с «Пепла», составивший мне компанию на капитанском мостике фрегата. Он считал, что и его я одолел не по правилам и в сражении мне просто повезло. В ответ я справедливо заметил, что, не напади фрадштадтский отряд на нас, ни его личного, ни общего поражения их флотилии не случилось бы. Но подданные короля Георга по-прежнему считали себя людьми высшего сорта, которым позволительно делать то, о чем жители других стран не должны даже думать. Спорить с заносчивым островитянином я не стал, просто отправил его в трюм коротать время в компании пленных матросов – он-то ожидал чуть ли не предоставления ему отдельной каюты и свободы перемещения по судну.

Кстати, даже без присутствия на месте событий главного толкователя событий в контексте легенд о Князе Холоде Василия Григорянского буквально из ничего родился новый фрагмент истории об этом сказочном герое. Виной всему было мое волшебное появление на капитанском мостике фрегата – мол, Князь Холод взглядом заморозил часть моря и по свежему льду скатился с кормы «Востока» прямиком на головы старших офицеров фрадштадтского корабля, лично перебил одну половину команды фрегата и принудил вторую половину к немедленной сдаче. При этом тот факт, что на «Пепле» я оказался мокрым, без сапог, мундира и перевязи, никого не смущал – Князь Холод волен появляться в том виде, в каком ему заблагорассудится.

Оставалось только удивляться буйству человеческой фантазии, с легкостью выдававшей подобные перлы, потому что, будь у меня необходимость выдумывать себе легенды, я бы, ей-богу, до такого не додумался. Ну да ладно, пусть болтают, я уже привык.

Несмотря на довольно позднее время, в порту Чистяково царила рабочая суета. Прямо-таки глаз радовался, видя большое количество стоящих под загрузкой судов. Все-таки повезло и городу с Таридией, и Таридии с городом. Воссоединение Корбинского края с родной страной и бурный расцвет в ней промышленности и торговли на глазах превращали заштатный городишко в крупный морской порт, страна же получила не только еще один порт на Южном море, но и важнейшую базу для военно-морского флота. И невероятно приятно было ощущать себя причастным к этому знаменательному событию.

Невольно я вернулся мыслями к моему первому невероятному году в этом мире, и горечь от несправедливости обращения со мной государем на время отступила. Хорошие были времена… Хотя и трудные. Хм, можно подумать, сейчас они не трудные.

– Михаил! – раздался за моей спиной взволнованный голос супруги.

Еще до того, как обернуться, я знал, что Натали пришла не одна. Михаилом она меня называла только официально, в присутствии посторонних людей. Голос же однозначно свидетельствовал о каком-то очень неприятном известии, полученном ею раньше меня.

– Я здесь!

Ко мне на мостик «Востока» вслед за Натальей Павловной поднялся мой старый знакомец – комендант города подполковник Петр Иванович Зимин, с которым мы три года назад выбивали фрадштадтцев из тогда недостроенного форта, охраняющего вход в чистяковскую гавань. Только вот явился ко мне Зимин не с радостной улыбкой на устах, а с бледным, вытянутым лицом и плещущейся в глазах тревогой. Случилось что-то очень плохое.

– Ваше сиятельство! – совершенно неожиданно Зимин рухнул на колени и, обхватив меня руками, заголосил: – Ваше сиятельство, ради всего святого! Не плывите в Рунгазею! Вы должны остаться!

– Петр Иванович! Что с вами? – я инстинктивно попытался попятиться назад, но тут же уперся спиной в ограждение мостика.

– Ваше сиятельство! Нам вас сам бог послал! Вы должны остаться!

– Да что такое?!

Я не мог себе даже представить, что подобная истерика может случиться с этим обычно спокойным и рассудительным офицером, тем более что в первый момент из его криков я сделал вывод, что Зимин с какого-то перепуга протестует исключительно против моего отъезда в Рунгазею. Нужно ли объяснять, что выглядело это полнейшим абсурдом? Однако Натали быстро внесла ясность в ситуацию:

– Миша, армия разбита. В прах!