Игра на равных

Какая- то внутренняя сила постоянно настраивала его на ее волну: когда она улыбалась, у него пересыхало во рту, когда она запрокидывала голову и выгибала спину, чтобы размять онемевшие мышцы, он в отчаянии стискивал зубы. Он едва не вывернул на себя флягу с водой, когда она, обогнав его на тропинке, приподнялась в стременах и наклонилась, чтобы подбодрить Искорку.

Ладно, у него давно не было женщины. Очень давно, если быть точным. У него не хватало ни времени, ни сил на серьезные отношения. И все же он практически не замечал недостатка в женской ласке, пока некая особа с глазами цвета шоколада не вернулась в город, чтобы терзать его душу и тело.

Но пугают его вовсе не эти вспышки безудержного влечения, мрачно размышлял Чейз. С ними он бы еще справился, хоть они доставляют массу неудобств.

Нет, его сбивало с ног нечто гораздо более глубокое.

Он боялся, что это любовь.

То, что он испытывал сейчас, не было похоже на смятение чувств ошеломленного юноши двадцати с небольшим лет, который вдруг понял, что его влечет к угловатому подростку с карими смеющимися глазами. Да, десять лет назад между ними определенно что-то было. Он уважал ее мужество, ценил ее чувство юмора, гордился тем, как она умела постоять за себя, даже когда была совсем ребенком.

Но сейчас это была любовь зрелого мужчины - глубокая и властная. Он хотел слиться с ней в одно, впитать в себя ее женственность, ее отвагу, просыпаться с ней рядом каждый день и каждый день любоваться этой нерешительной, нежной улыбкой.

Кого он пытается одурачить? Скорее пальмы вырастут среди хвойных лесов Вайоминга, чем Карли ответит на его любовь.

Он ей не безразличен. Она что-то к нему чувствует. Чейз видел это чувство в ее глазах и вечером, когда они стояли у ее палатки, и сегодня утром… какую-то пугливую ранимость, которая его потрясла. Но он попал в западню. Может, ее и влечет к нему, но Карли никогда не сможет по-настоящему полюбить его, пока верит, что он был способен предать многолетнюю дружбу, способен был увести у Майка его невесту Джесси.

Но если он расскажет ей всю правду о той весне, она так или иначе возненавидит его - за то, что он разбил ее веру в Майка, осквернил память о нем. Карли потеряла брата, которым восхищалась, которого обожала, но у нее по крайней мере остались дорогие ее сердцу воспоминания. Разве он может отнять у нее даже их?

- Эй, скаут! Просни-ись! - Ее далекий оклик оторвал его от невеселых мыслей.

Чейз привстал в стременах и сморщился, судорожно выдохнув, когда знакомая острая боль пронзила колено. Первый приступ прошел, а оставшуюся болезненную пульсацию он просто по привычке постарался игнорировать.

- Извини, - крикнул он в ответ и пришпорил Бунтаря. Он отстал футов на двести, так что понадобилось несколько минут, чтобы догнать ее.

- Хорош проводник, - поддразнила Карли. - Какая-нибудь голодная пума могла уже пообедать мною, а ты и не заметил бы.

- Да ты что, смеешься? - парировал он. - Любая мало-мальски уважающая себя пума с ходу распознает твою инспекторскую куртку и поймет, что ты святой страж животного царства. Она ни за что не посмеет тебя тронуть из страха навлечь гнев всех лесных братьев.

- Ну-ну, не увлекайся, а то я утону в твоих славословиях. На мне ведь только горные ботинки, а не болотные сапоги!

- Что-о? - Чейз сверкнул белозубой усмешкой. - Ты сомневаешься в моей искренности?!

- Ничуть. Мама всегда утверждала, что ты своим обаянием способен уговорить медведицу гризли отдать ее детеныша, да еще и улыбнуться при этом.

- Твоя мама сильно преувеличивает силу этого обаяния, судя по моим успехам с тобой, - пробормотал Чейз.

Карли искоса взглянула на него, и уголки ее губ дрогнули.

- Ну, я бы так не сказала. Ты очень неплохо справляешься.

Он заморгал, онемев от изумления. Что она имела в виду? Чейз лихорадочно подыскивал ответ, но она, очевидно, решила, что сказала достаточно. Карли пришпорила Искорку и была уже в двадцати ярдах от него, прежде чем он смог закрыть рот.

Остаток дня они почти не разговаривали. Оба понимали, что нужно спешить, а потому за весь путь остановились только один раз, после полудня, чтобы перекусить.

Чейз поглядывал на нее время от времени, надеясь, что эти взгляды останутся незамеченными, и следил, как эмоции сменяют друг друга на ее лице, Пока она пытается осознать возникшие между ними чувства. Он видел смятение и недоверчивость, опаску и надежду и еще множество разных эмоций.

Черт возьми, как нужно обращаться с женщиной, которая сейчас ведет себя так, словно ненавидит его, а уже через минуту - так, словно мечтает пристроиться у него под боком в его спальном мешке?

Но самое странное во всем этом, думал он, что с язвительной и злой Карли он справлялся куда легче, чем с нежной, беззащитной женщиной, которую увидел в ней вечером и сегодня утром, когда она льнула к нему влажными от поцелуев губами, не пряча глаз, затуманенных желанием.