Игра на равных

Какая разница? Даже если и нет - по крайней мере, у нее останутся воспоминания. Карли заберет их с собой в Чейенн, и они будут согревать ее январскими вечерами, когда ее дом заваливает снегом и все вокруг кажется таким унылым и холодным. Прекрасные воспоминания вместо плохих. Покой души вместо горечи. Любовь вместо ненависти.

Она обернулась к нему с мыслью, что совершает самую большую ошибку в своей жизни. Чейз молча смотрел на нее, терпеливо дожидаясь ее решения, и его взгляд говорил, что он поймет и примет как должное ее отказ. Этот взгляд унес все ее сомнения, как один-единственный выстрел вспугивает стаю канадских гусей.

Застенчиво улыбнувшись, Карли вложила ладонь в его протянутую руку. Он потянул ее на себя, и она задохнулась в его объятии. Его поцелуи обрушились на нее стихийным бедствием, и к тому моменту, когда он оторвался от ее губ, их учащенное дыхание громким эхом отдавалось в пещере.

Она обвила его шею и прильнула к нему всем телом. Она не могла им насладиться, насытиться, натрогаться.

Во время поцелуя Чейз успел сбросить фланелевую куртку с ее плеч, и сейчас ему осталось только потянуть за рукава. Карли ахнула, когда его ладони легли на ее обнаженную кожу, проникнув под пижаму.

Ей было этого мало. Ей хотелось - нет, ей было необходимо - ощутить его обнаженное тело на своем. Дрожащими руками она отстранила его и сдернула с себя рубашку, чувствуя, что если не сделает этого сейчас, то потом ей уже не хватит смелости.

Она думала, что будет стесняться, оказавшись открытой и беззащитной перед ним, но его слова остановили ее, когда она уже готова была схватить рубашку и прикрыть грудь.

- Карли… Милая Карли. Я никого на свете не видел прекрасней тебя. - Он произнес это как стихи, и благоговейный восторг, написанный на его лице, быстрее любых слов унес ее смущение.

Она снова прильнула к нему, наслаждаясь щекочущим прикосновением его жестких волосков на груди к своей обнаженной коже. Потерлась о него, чувствуя, как твердеют от этого движения соски. Чейз сжал ее лицо в ладонях и со стоном приблизил рот:

- Перестань - или я не выдержу и двух секунд, - пробормотал он прямо ей в губы.

Он перевернул ее на спину и приподнялся над ней, вытянув больную ногу. Устремленные на нее глаза сверкали синевой, как горные озера на солнце.

- Ты восхитительна, - прошептал он несколько мгновений спустя. - Ты - само совершенство.

Конечно, нет. Она слишком маленькая, слишком щуплая.

- Прости, если я не выдерживаю сравнения с бабушкиными призовыми помидорами, - попыталась она обернуть свою нервозность в шутку.

На его щеке появилась ямочка.

- Я давным-давно перерос любовь к помидорам. Каждый день угощайте меня спелыми, сочными вишенками - и мне больше ничего не нужно в жизни.

В шутливом гневе она ткнула его кулаком в грудь.

- Вот как, вишенки, значит?! - Если бы она сама не услышала свой смех, то не поверила бы, что эти заливистые, счастливые звуки рвутся из ее горла.

- Я серьезно. Ты прекрасна. - Шутливый тон исчез, и на лице было написано почти торжественное выражение, когда он наклонил голову и прикоснулся легкими поцелуями сначала к одной, потом к другой груди.

Она затаила дыхание, поток эмоций хлынул по венам, жаркой влагой обжигая бедра. Он обвел соски языком, и Карли вонзила ногти в спальный мешок, не в силах ни двигаться, ни думать. Она могла лишь плыть на волнах этого наслаждения.

Кажется, он провел долгие часы, целуя ее, впитывая ее вкус, ее запах. Время словно остановилось для них в божественном, полном тепла и света месте, где Карли готова была провести остаток своих дней. Ей удалось выпустить из пальцев спальный мешок, чтобы зарыться ладонями в восхитительный черный шелк его волос.

Сладкая боль зародилась в глубинах ее тела, и бедра отозвались древним и вечным ритмом в поисках чего-то такого, чему она бы не смогла дать названия. Длинные пижамные брюки из мягкого хлопка, которые всегда казались ей самой уютной одеждой, вдруг превратились в раздражающую помеху. И потому вместо смущения она испытала только глубочайшее облегчение, когда Чейз в один миг сдернул их, оставив ее в одних трусиках.

- О-очень нежные ручки, - поддразнила его Карли.

Он сделал вид, что не понял.

- Ножки, - он укоризненно покачал головой, как будто удивляясь ее ошибке. - Ты права. - Его пальцы заскользили вниз и вверх по ее ноге, задержались на узкой полоске тоненьких трусиков. - Нежные, как прибрежная волна, омывающая камни. Нежные, как атлас и бархат. Нежные, как пение птиц на заре. - Его губы шепотом ласкали ее рот, а ладони продолжали свое дивное изучение ее кожи.

Карли протяжно, со стоном выдохнула. Его голос, чувственно-хрипловатый, возбуждал ее не меньше, чем прикосновения.

- Чейз, - слабым голосом приказала она, - заткнись и просто поцелуй меня.

Он рассмеялся и не стал торопиться выполнять ее приказание.

- Продолжаем командовать, а, крошка Карли?

- Да, продолжаем. - Она сморщила нос от детского обращения и рывком притянула его к себе, не в силах больше дожидаться его поцелуя.