Игра на раздевание

– Что-о?! – не очень радостно переспросила я. Мой сын уедет в дальние края, чтобы в одиночестве, в чужой стране заниматься черт знает чем? Программировать? Знаем мы это программирование! Сами такими были. О чем думал его отец, когда говорил такое?!

– Ма-ам, я буду жить у папы. Под присмотром. Там же тетя Маша.

– И что? Тете Маше до тебя нет никакого дела! Ты мой сын, между прочим! – не шла я на контакт. Отпустить сына – мыслимое ли это дело.

– И бабушка тоже теперь там живет, – продолжал увещевать меня Мишка.

Марк спокойно сидел на диване и слушал.

– Бабушка? Какая бабушка?

– Ну, бабушка Аня! – удивленно посмотрел на меня Миша. – А кто еще?

– Действительно. Значит, Анны Сергеевны больше нет в России? Ох, даже как-то дышать стало легче. Хорошая новость! – Я помахала ладонями, освежая лицо. Меня прямо бросило в пот. Но на самом деле я была уверена, что в пот теперь как раз бросает тетю Машу. Это для Мишки она – бабушка. А для нее – свекровь. Анна Сергеевна в Америке! Спасайся, кто может!

– Мам!

– Что?

– Ты о чем сейчас думаешь?

– Я? Ни о чем! – Я приклеила к лицу фальшивенькую улыбочку.

– Неужели ты мне запретишь лететь? – возмущенно сверкал глазами Миша.

Я растерялась. Тут с дивана раздался голос Марка.

– Мальчик прав. Элен, речь идет о его будущем. А забывать готовить ему ужин ты сможешь на каникулах.

– Значит, сговорились? – изобразила я недовольство и запустила в Марка подушкой.

Конечно же, Мишка уехал. Ему, как несовершеннолетнему сыну Андрея, оказывается, тоже полагалась грин-карта. От учебы в Бостоне мой мальчишка был в полном восторге. А мы – мы с Марком тоже все-таки исполнили свою давнюю мечту. Сразу после свадьбы мы взяли все недогулянные отпуски и на целый месяц умотали в Прованс. Франция встретила нас маленькими деревушками, в которых подавались изысканные блюда и изумительные вина. Тихими вечерами мы с Марком, подвыпившие и счастливые, гуляли по бесконечным виноградникам. И солнце! Весь месяц было удивительно много солнца. Это был настоящий медовый месяц, пусть он случился с опозданием более чем на пятнадцать лет. Впрочем, нет. Не так. Все в нашей жизни происходит вовремя. И радости чередуются с огорчениями в самой идеальной пропорции, чтобы жизнь не утратила свой терпкий, пряный вкус. Всего должно быть в меру. Мы с Марком целовались в маленьких парках, светило солнце, и я понимала, что на самом деле, как ни крути, но мы прожили действительно очень ХОРОШИЙ ГОД.