Игра на выживание

– Вот именно, и я вдруг подумала, а что, если не только я заинтересовалась этим «тестом на смерть»? А если предположить, что есть некий человек, обладающий знаниями в области химии, фармакологии и медицины… Он синтезировал эти маркеры. Дальше дело техники. Сделал человеку укол – и жди пять лет. Это в худшем случае. А в лучшем – летальный конец может произойти и через три года, и через год, и через полгода. Все зависит от индивидуальных физических данных. Ты понимаешь, что это значит?

– Отложенная смерть?

– Люблю тебя за сообразительность!

– Но ведь ты не просто пришла рассказать мне о своих разработках и об открытии о-о-очень медлительных финских ученых? Ты ведь что-то надумала, правда, тетечка?

– Конечно, надумала. Представь себе, что кто-то, у кого тьма-тьмущая денег, купил эту разработку. Тогда он легко может убрать конкурента, и на него никто и никогда не подумает! Он просто сидит и ждет, когда его конкурент сам дозреет и отбросит ласты! – В глазах тетки снова появились лукавые огоньки.

– Ты намекаешь на смерть дяди Жени?

– Не только Женьки.

– Ты думаешь… и тетя Марина?

– Все-таки ты у меня большая умница! А почему бы нет! Одна из клиник пластической хирургии создана на деньги олигарха и подарена жене-косметологу. И им не нужны конкуренты!

– И на основании чего ты делаешь такой вывод? Ведь и Марине, насколько я теперь понимаю, делали множество уколов. И дяде Жене, ты сама говорила, делали укол. Но он умер уж очень скоропостижно и от инфаркта…

– Пусть на первый взгляд моя версия и кажется невероятной. Но мой тебе совет, подумай над тем, что я тебе сказала, хорошенько! И не воображай, что твоя тетушка на старости лет умом тронулась!

– Перестань на себя наговаривать, Манюня! С точки зрения ума ты в нашей семье на лидирующих позициях!

* * *

Вернувшись из Нью-Йорка, Шанаев недолго пробыл в Киеве. Сбегал к секретарше Ольге в Городской музей поставить печати на нескольких договорах, составленных на английском языке. Секретарша посетовала, что в школе изучала французский. Но, доверяя душке Григорию Петровичу, который из каждой поездки непременно привозил ей то конфеты, то сувениры, то алкоголь в красивой упаковке, она поставила печати без излишней бюрократической волокиты.

Затем он встретился с любимой девушкой, купил два билета на самолет в Вену и заказал номер в пятизвездочном отеле «Бристоль».

Этот отель расположен в самом сердце Вены, напротив здания оперы. Шанаева радовал тот факт, что в разные годы гостями отеля были Теодор Рузвельт[18], принц Уэльский[19], Леонард Бернстайн[20], Джакомо Пуччини[21], Энрико Карузо[22], Гарри Беллафонте[23]. Кроме того, отель «Бристоль» входит в престижную категорию «The most famous hotels in the world». Осознание того, что он может себе позволить такую роскошь, согревало его сердце. Тем более что интерьеры отеля соединяли в себе современные технологии и непревзойденный комфорт. Оформление интерьера осуществляла всемирно известная архитектурная компания. Дорогой антиквариат украшал номера, холлы и рестораны.

Именно в Вене Шанаеву предстояло провернуть вторую в своей жизни крупномасштабную аферу, на которой он собирался заработать очень серьезные деньги.

Схема мошенничества напоминала паутину, в центре которой находился ловкий комбинатор Шанаев, а остальные участники сделки даже не догадывались о том, что являются участниками и жертвами гениального жульничества.

Итак, цепочка событий выглядела следующим образом:

Шаг 1. Шанаев взял скрипку Страдивари у Мюллера-Мельниченко. Цель – начать круговорот товар-деньги. Далее он выдал эту скрипку за инструмент музейный, а стало быть прошедший множественные экспертизы, и сдал ее в аренду Дэвиду Геллерту, учитывая симпатию музыканта к Раневской.

Шаг 2. Антиквар отправился в Америку к знаменитому венгру Джозефу Казинци, купил у него несколько скрипок, выполненных точь-в-точь как скрипки Страдивари, Гварнери и Амати. Заплатил за них сравнительно небольшие деньги. Купил оптом, при этом отчаянно торгуясь и уверяя Казинци, что приехал из России, из нищего города Саратова, где единственная радость жителей – филармонический оркестр. Григорий Петрович сочинил даже легенду о том, что на эти скрипки собирали деньги всем миром простые горожане: учителя, врачи и пенсионеры. Джозеф Казинци, вспомнив свое голодное послевоенное детство в Венгрии, пошел на уступки. В результате Шанаев получил несколько прекрасных скрипок за смешную цену.