Игра на выживание

Но нашлось — взорвало и разрушило. Тишину разорвал в клочья резкий Не один — несколько, следующих друг за другом. И не просящих — впустите, ради Бога! -

Требовательных, наглых

— Ой, кто это? — встрепенулась Симочка. -

Не открывай, Гришенька, я сама…

Накинула на голое тело пестрый халатик и побежала в прихожую, постукивая по линолеуму голыми пятками.

— Кто там?

Милиция. Открывайте!

Подоспевший Гремин легонько отстранил от двери девушку.

— Гришенька, не открывай! Это не милиция — бандиты…

Звонок звенел без перерыва. В дверь колотили кулаками.

Что же делать? Григорий нерешительно положил ладонь на торчащий в замке ключ. Открывать ли отказаться…

— Если немедленно не откроете — взломаем!

Сработала привычка всегда и во всем подчиняться милиции. Старая, заскорузлая, не вытравленная десятками случаев, когда под личиной милиционеров действовали грабители и убийцы.

Спрятал пистолет в карман брюк и отпер замок.

В прихожую ворвались оперативники с закрытыми лицами. Это тоже порождение современности — раньше при обысках и арестах лиц не прятали, не боялись. Теперь — боятся.

Григория притиснули к стене, надели наручники. Обыскали.

— Да он — при оружии? — удивился оперативник. — Крутой парень…

— Посмотрите в документах, — вежливо посоветовал Гремин. — Я — частный детектив, имею разрешение и лицензию…

— Разберемся… Давайте сюда второго!

Ввели Фомина. Тоже — в наручниках. На лбу — ссадина от удара милицейской палкой… «Идиоты, — подумал Гремин. — Следы оставили. Пропустить Серегу через травмпункт, получить справку — готовая основа для возбуждения уголовного дела о превышении власти…»

Гремин и Фомин ругались и возмущались про себя. Знали по опыту — кроме побоев, ругань вслух ничего не принесет.

Симочка этого не знала.

— Вы не имеете права! — визжала она, вырываясь из рук державших ее плечистых милиционеров. — Это произвол! У нас — правовое государство!

— Правовое, говоришь? — насмешливо осведомился старший группы. — А ты, девочка, ничего, только наивность из тебя прет, как из коровы навоз. Лепехами… Отведите ее в соседнюю комнату, — приказал он. — И держите покрепче…

— Она кусается и царапается, — показал оперативник крупные царапины на руках и лице. — Типичная кошка… Можно связать?

— Ладно, вяжи, — разрешил старший после недолгого раздумья. Повернулся к девушке. — Поучить тебя палкой совесть не позволяет. Все же — женщина. Предупреждаю, не прекратишь истерику — приятелям вместо тебя достанется… Больно им будет, очень больно.

Симочку отвели, вернее, отволокли в приемную. Остальные участники происходящего перебрались в кабинет главы фирмы. Дверь между приемной и кабинетом оставили открытой.

Заставить замолчать Симочку можно только одним способом: заткнуть рот. На это никто не решался. Девушка извивалась, кусалась, царапалась и беспрерывно кричала.

— Бандюги! Мерзавцы! Дерьмо собачье! Требую прокурора! Зовите сюда министра! Огрызки колбасные!

Старший обозлился и сильно ударил Гремина по пояснице. Тот не выдержал — охнул.

— Слышишь? — крикнул старший. — Не перестанешь кричать — добавлю!

Симочка умолкла. Только ворчала такое, что даже у оперативников, многое повидавших и наслушавших. В конце концов, ее оставили в покое.

— Только Богом прошу — не ори. Утром можешь писать, звонить, жаловаться. Хоть президенту, хоть в ООН. Пойми же, бешеная, не по своей мы воле. Приказано. Пошли, ребята.

С Фомина и Гремина сняли наручники, вернули документы, заставили написать обязательство о невыезде. Оружие не возвратили.

— Пистолеты получите после закрытия дела у следователя. В кутузку не сажаем — хоть и частные, но все же детективы. А вот лицензию скорее всего у вас отберут… Ну, да это не наше дело… На прощание — добрый совет. Не цапайтесь с начальством…

— С каким это начальством? — изобразил крайнюю степень наивности Сергей. — У нас вроде нет ни начальников, ни подчиненных. О ком толкуешь?

Старший окончательно растерялся. Открывать имя подполковника боится. Как тот отреагирует на подобную оплошность подчиненного? Ведь он с помощью Серегина перебрался в Москву, получил должность, квартиру. Попадешь в немилость — очутишься где-нибудь за Уралом в роли рядового участкового леспромхоза.

— Говорю о… начальстве, — глупейшим образом вывернулся старший. — Занимайтесь сексуальными бабенками или разными коммерческими секретами, не лезьте в большую политику…

— Интересно. И что ты подразумеваешь под большой политикой? Убийство автослесаря или планируемое похищение бизнесмена? Дожил Серегин, ничего не скажешь!

Фамилия начальника выдана специально. Жаль, не позволяет дурацкий колпак на голове проследить за реакций старшего. Впрочем, и без гримас все ясно. Ишь, как заторопился, как отвернулся от Фомина!

Под аккомпанемент угроз и ехидных сравнений, несущихся из приемной, оперативники покинули офис.

Гремин помассировал натертые наручниками запястья. Фомин повторил его движения. Оба улыбнулись.