Игра на выживание

Никакой закономерности в этом нет, думал Теодор, и такое убийство не может иметь ничего общего с любовью. Теодор вел машину, прислушиваясь к разговору, но сам не сказал ни слова. Поведение Рамона и в самом деле вызывало некоторые подозрения у того, кто не был близко знаком с Рамоном и не знал том, как серьезно тот относится к таким понятиям, как грех и вина. Теодор хотел быть беспристрастным. При обычных обстоятельствах любому нормальному человеку поведение Рамона, склонного к самобичеванию, могло показаться странным, если не сказать более. В юности Рамон отказался от многих искушений - ибо в понимании Рамона уже само по себе искушение было равнозначно греху. Когда ему было шестнадцать лет, он работал посыльным, и как-то раз шутливо рассказал Теодору о женщинах, что делали ему щедрые авансы. Он был серьезнее и порядочнее, чем большинство привлекательных молодых людей его возраста, и Теодор был вынужден признать, что именно это качество импонировало ему в Рамоне: свою внешнюю привлекательность он воспринимал, как должное и никогда не пытался использовать её для достижения каких бы то ни было собственных целей. В возрасте двадцати шести лет он впервые в жизни влюбился в женщину, которая, однако, не пожелала выходить за него замуж. Для Рамона это стало нешуточным потресением. За годы знакомства с Лелией, он развил целую теорию о "грехе" и "искуплению", иными словами, это был путь к самоистязанию. Большинство молодых людей на его месте переключили бы свое внимание на другую женщину, на ту, что согласилась бы на предложение о замужестве. Или же он мог перебраться в Буэнос-Айрес, где у него жил родственник, обещавший устроить его на работу в свою фирму. "Он обещает уехать туда всякий раз, когда мы ругаемся, и он говорит, что я больше никогда его не увижу, - призналась как-то Лелия. - Но когда вчера вечером я сама предложила ему это, он прямо-таки взбесился. Иногда мне становится страшно, я боюсь его, Тео..." - Когда Лелия говорила об этом, на руке у неё виднелись синяки. Теодор хорошо запомнил тот их разговор. Такое не забывается.

Супруги Идальго вышли из машины на Авенида-Мадеро - похоже, Карлосу нужно было срочно опохмелиться - после чего Теодор вместе с Ольгой отправилися прямиком домой. Она пригласила его к себе на чашку чая, но Теодор учтиво отказался.

- Вы же не собираетесь искать встречи с Рамоном? - спросила она.

- Сам ещё не знаю.

- Вы же уверены в его невиновности, не так ли, дон Теодоро?

- Пока ещё я ни в чем не уверен, донья Ольга. Иногда мне кажется, что он виновен, а иногда - что нет.

- Все с вами ясно, Тео. - Она задумчиво глядела на него из-за своей легкой черной вуали. Она умела шикарно выглядеть даже на похоронах. - Что ж, Тео, если соскучитесь, заходите в гости.

Теодор вошел в дом, открыв дверь своим ключом. Дома было тихо. Иносенса, видимо, вышла куда-то по делам, или же отправилась проведать Констансию. Она отказалась ехать на похороны, потому что считала это дурным предзнаменованием, о чем и сообщила Теодору, умоляя её простить.

Телефонный звонок нарушил плавное течение мыслей в голове Теодора и заставил его подняться с дивана.

- Привет, Тео. Это Рамон. Мы можем встретиться? - натянуто спросил Рамон, и в его голосе слышалось отчаяние.

- Да, конечно. А когда? Прямо сейчас?

- Мне сначала нужно кое-кого проведать. Я буду у тебя чуть попозже.

- "Попозже" - это когда?

- Еще пока не знаю. Часа через два-три.

- Хорошо. Я буду дома.

Рамон повесил трубку.

Поначалу Теодор задумался о том, станет ли Рамон обедать вместе с ним, но затем решил не волноваться об этом. Ведь все равно невозможно было предугадать заранее, когда Рамон соизволит заявиться к нему.

Иносенса вернулась домой и принесла вечерние газеты. В обоих изданиях более половины страницы занимали сообщения о смерти Лелии.

ЛЕЛИЯ ЭУХЕНИЯ БАЛЬЕСТЕРОС 1927-1957. Да упокоится душа её с миром.

Смерть ЛЕЛИИ ЭУХЕНИИ БАЛЬЕСТЕРОС стала невосполнимой утратой для её многочисленных друзей. Память о ней навсегда сохранится в наших сердцах.

Алехандро Нуньес, булочник, желает своей дорогой подруге ЛЕЛИИ БАЛЬЕСТЕРОС безмятежного путешествия в Вечность.

Все эти объявления были отмечены черными крестиками или даже целыми рядами черрных крестов. Здесь же в траурной рамке было помещено выражение глубокого соболезнования от Ксавьера Санчеса-Шмидта, искусствоведа. И ещё одно от какого-то клуба из Веракрус.

В дверь позвонили, и Теодор вскочил со своего кресла.

- Иносенса, это наверное Рамон. Будешь накрывать на стол, не забудь поставить второй прибор.

Но за ажурными воротами стоял незнакомый молодой человек. Немного помедлив на пороге, Теодор все же направился через дворик к нему.

- Что вам угодно? - спросил Теодор.

- Buenas tardes 1). Это вы сеньор Шибельхут? - мило улыбаясь, поинтересовался молодой человек. - У меня тут есть одна вещица, которая, похоже, принадлежит вам. - С этими словами он указал на зажатый подмышкой бумажный пакет.

________________________________

1) Добрый вечер (исп.)

- Что это?

- Кашне. - Он выжидающе вскинул брови. - Разве вы не теряли кашне?