Игра на выживание

- И мне тоже. Только, сеньор капитан, вряд ли её мог написать кто-то из моих друзей или даже просто знакомых. Я просто не допускаю мысли о том, чтобы кто-то из близких мне людей мог оказаться причастным к этому убийству. Это совсем не тот уровень!

В этот момент в комнату из кухни вошла Иносенса, принявшаясь что-то искать в серванте, стоявшем у стены рядом с обеденным столом.

Саусас искоса взглянул в её сторону.

- Она замужем? - спросил он у Теодора, после того, как служанка удалилась из комнаты - и вне всякого сомнения встала под дверью.

- Нет.

- А у неё есть друзья мужчины?

- Она никого к себе не водит. Насколько мне известно, у неё есть друг в Толуке, его зовут Рикардо. Самый обычный, тихий парень. Работает у одного и того же хозяина уже много лет.

Саусас достал из кармана пиджака блокнот и карандаш.

- Вы знаете его полное имя?

Теодор повернул голову в сторону двери, ведущей на кухню.

- Иносенса? Будь любезна, подойди сюда.

Иносенса вышла в гостиную, настороженно глядя на Саусаса. Теодор не сомневался в том, что она слышала вопрос, но ради приличия он повторил его.

- Рикардо Трухильо, - ответила она. - Его хозяин Хосе Сересо, но его адрес на память я не знаю.

Саусас записал имена в свой блокнот.

- А помимо Рикардо у вас есть ещё приятели? - спросил он, акцентируя форму мужского рода испанского слова.

Иносенса скромно потупилась и застенчиво улыбнулась.

- Нет, сеньор, у меня больше никого нет.

Саусас с сомнением взглянул на Теодора.

- Полагаю, так оно и есть, - подтвердил Теодор.

Саусас с явной неохотой перевел разговор на другую тему.

- Что ж, очень хорошо. Итак, сеньор, я уже успел встретиться и переговорить примерно с дюжиной ваших знакомых, и за последние несколько дней некоторых из них мне пришлось навестить повторно в связи с той открыткой.

- Иносенса, ты можешь идти, - сказал Теодор.

Иносенса развернулась и вышла из гостиной.

Теодор же вместе с Саусасом пересели на диван, и в течение последующих нескольких минут Теодор старательно напрягал память, выуживая из неё новые имена и в конце концов в числе прочих упомянул и Элиссу Стрейтер. Затем он отправился наверх, чтобы принести записную книжку с адресами, что хранилась у него в ящике письменного стола. Саусас же крикнул ему вслед:

- Сеньор! Может быть, вы и альбом с фотографиями заодно захватите? Он тоже мог бы пригодиться.

Теодор вернулся обратно в гостиную, держа в руках голубую записную книжку и пухлый альбом для фотографий в переплете, обтянутом кожей антилопы. Извинившись для проформы, Саусас в течение нескольких минут листал книжку с адресами, где были записаны имена людей, проживавших в Европе и Северной Америке. Многие из имен и адресов он выписал к себе в блокном.

- Нам следует запастись терпением, - изрек наконец Саусас. - Первым делом необходимо определить среди них тех, кто имеет пишущие машинки, и получить образец шрифта, чтобы сравнить с нашей открыткой.

- А что слышно от Инес Джексон из Флориды? - спросил Теодор.

- Она не узнала пишущую машинку. Мы направили ей фотокопию открытки. Саусас пожал плечами. - Она прислала очень обстоятельное письмо. Она просто потрясена. Но не знает, кто бы мог её написать. - Продолжая говорить, Саусас склонился над альбомом. - Иногда альбом с фотографиями помогает освежить память.

Чертовски верно. И больно. По меньшей мере, почти на половине снимков была запечатлена Лелия, потому что он купил этот альбом уже после знакосмтва с ней, и у него сохранилось относительно немного старых фотографий сз Европы, Соединенных Штатов или Южной Америки. Теодор старался не задерживать взгляда на фотокарточках с Лелией, но Саусас, напротив, подолгу всматривался в них и вслух отпускал комплименты по поводу того, как хорошо она выглядит.

- А это кто? ... А кто это? - то и дело спрашивал Саусас, и Теодор подробно объяснял ему, кто есть кто, за исключением тех редких случаев, когда внимание детектива привлекал кто-нибудь из людей с групповых снимков, имен которых он никак не мог припомнить.

В конце конце в блокноте у Саусаса накопилось так много имен, что ему пришлось стать разборчивее.

- И что же, по мнениею психиатров, теперь будет с Рамоном? - спросил Теодор.

- А, - отмахнулся Саусас, словно его это больше совершенно не касалось. - Quien sabe? 1) Он не сумасшедший, это точно, но одержим навязчивой идеей. Ведь он очень набожен, не так ли? Представляете, почти все то время, что ему пришлось провести в камере, он стоял на коленях и молился.

_______________________________

1) Кто знает? (исп.)

- Нет, не представляю.

- А вы сами, сеньор, какую религию исповедуете?

- Меня воспитали, как протестанта.

- М-м, ну да. Как бы вам объяснить..., - протянул Саусас, неодобрительно передернув плечами, словно желая тем самым сказать, что в силу ряда причин Теодору просто не дано понять религиозные чувства, переполнявшие душу Рамона. - Возможно, лечение у психиатра ему и помогло бы, но вся загвоздка в том, что он психиатров терпеть не может.

- Я знаю.