Игра на выживание

Теодор подумал о странном моменте того утра, когда он вдруг почувствовал физическое влечение — мимолетное, длившееся от силы секунд десять, но очень сильное — к девушке, которая показывала ему и Рамону их комнаты. На вид ей было лет восемнадцать, полноватая, скромная, послушная и бесхитростная, и единственное, что могло привлечь его в ней было лишь то, что она была представительницей противоположного пола, тем более, что прежде он никогда не обращал внимания на таких простушек. Впервые после смерти Лелии в его душе зародилось подобное чувство — и не исключено, что оно могло посетить его даже если Лелия и была бы жива, так мимолетно и бесполезно оно было — и все же тем утром ему показалось, что если бы он лишь прикоснулся бы к той девушке, то его желание мгновенно улетучилось бы. Из-за Лелии. Вполне возможно так оно и получилось бы, но только это не будет продолжаться вечно. И истинная причина депрессии, последовавшей за влечением, крылась в осознании того, что жизнь продолжается, что в какой-то момент в ней появится другая женщина и может даже не одна, и что он уже сейчас, заранее не желает её или их.

Теодор подумал о том, что нужно будет отобразить эту мысль в дневнике, и, принявшись в уме сочинять, как бы это получше выразить по-английски, он сам не заметил, как уснул. Во сне он увидел Лелию. Она сидела за длинным столом у себя в квартире, которая каким-то непостижимым образом почему-то перенеслась в выложенный бело-голубыми плитками дворик пансиона. На ней была яркая желто-бордовая шаль, его подарок, и она была очень довольна и пребывала в хорошем расположении духа. Они ждали кого-то, все прислушиваясь, не постучит ли кто-нибудь в дверь, но единственное, что нарушало тишину, так это крики попугаев, вызывавшие у Лелии улыбку. Затем она сказала, что наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки, ну разве это не здорово? «Что ты имеешь в виду?» — не понял он. «Ты очень скоро найдешь того, что виноват во всем, что случилось, — ответила Лелия, насмешливо глядя на него своими темными глазами, — но только это уже не имеет никакого значения, Тео. По крайней мере, для меня. Это всего лишь дурацкая игра… забава для вас, живых.» — Она взглянула на дверь, словно услышала нечто такое, чего не мог слышать он; внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошел Рамон. У него было хорошее настроение, и в руках он держал много-много бутылок с ромом. Он был нагружен ими до самого подбородка, а в основании бутылок находился букет красных гвоздик. Теодор спросил у него, почему он не принес белые цветы, а Рамон с удивлением уставился на него и попросил повторить вопрос…

Теодор проснулся от стука в дверь и сел на кровати. Сон не шел у него из головы.

— Рамон? — окликнул он.

— Нет, сеньор, — раздался за дверью тоненький девичий голосок. — Там пришел один сеньор, который желает с вами поговорить.

Теодор встал.

— Минутку, — крикнул он, приглаживая волосы рукой. Открыв дверь и выглянув во двор, он увидел молодого человека, стоявшего на залитом солнечным светом тротуаре у самых ворот пансиона. У Теодора возникло странное ощущение, что он уже видел его и раньше, что они уже были знакомы… и в следующий момент он понял, что это был тот самый паренек с едва пробивающимися усиками, который был вместе с ними в подземелье мумий.

— Buenas tardes,[34] — вежливо поздоровался молодой человек, когда Теодор подошел к нему. — Сеньор Шибельхут?

— Да, это я, — ответил Теодор.

— Для вас имеются два свободных номера в отеле «Ороско». — Он слегка поклонился.

— Но я звонил им всего два часа назад. Там не было…

— Я сам только что узнал, — перебил его паренек своим гнусавым голосом. — Сегодня они ещё заняты, но завтра утром освободятся, это совершенно точно.

— Ясно. Что ж, большое спасибо, — вежливо сказал Теодор, все ещё не зная, верить ему или нет.

— НЕ за что, — отмахнулся парнишка, самодовольно выпячивая пухлую, влажную нижнюю губу. — Просто управляющий отеля — мой друг.

— Ясно.

Визитер не уходил, очевидно, ожидая чаевых. Он стоял, прислонившись к воротам и с непринужденным видом вертел на пальце цепочку с ключами.

Теодор решил не давать ему чаевых.

— И что теперь? Я должен позвонить в отель и дать свое подтверждение?

— Если хотите, я сам могу сделать это за вас. Мне не трудно.

— Нет-нет, большое спасибо. Я сам, — сказал Теодор, направляясь восвояси.

— Как хотите. Доброго вечера, сеньор, — отозвался парнишка.

Теодор немедленно направился к единственному телефону во всем пансионе, находившемуся в гостиной справа от входа. Спросив разрешения у бабушки, что-то вязавшей крючком, он позвонил в «Ороско». Снявший трубку служащий ненадолго отлучился, чтобы сверить его имя, как если бы слышал его впервые, а затем снова возвратился на линию, сообщив, что на имя Шибельхут и Отеро зарезервированы аппартаменты, и что утром номер будет свободен для заселения.

— Благодарю вас, — сказал Теодор, приятно удивленный этой новостью. Мы будем у вас… ну, скажем, к одиннадцати. Это возможно?

— Muy bien,[35] сеньор.