Игра на выживание

Это мальчик прекрасен. Голод не смог повлиять на нежную кожу ребенка. Форма головы овальная, а губы, как лепестки темно-красной розы. Нос блестит на солнце. Глубокие, как чаши, глаза хранят свою тайну.

– Отпусти мальчика, – говорю я.

Мужчина тут же подчиняется и кладет вторую руку на голову. Это хорошо. Это значит, он понимает по-английски. Такие ситуации всегда усложняются, если приходится говорить на языке жестов. А еще это хорошо потому, что я – девчонка, а многие считают, что с девчонками легче справиться.

– Разойдитесь, – командую я и стволом револьвера показываю, на какое расстояние.

Мужчина отходит от мальчика на пару шагов, а мальчик стоит неподвижно, даже не пытаясь снова придвинуться к нему. Он не пошевелился, когда мужчина отпустил его руку, не стал за него цепляться, не заплакал. Вообще не издал ни звука.

– Хорошо, – говорю я, – хорошо.

А потом добавляю:

– Документы.

2 Документы

Документы есть у всех.

Паспорт. Passeport! Passaporto. Baasaboorka. Проходи. Ни с места. Проходи. Ни с места. НИ С МЕСТА!!! Виза. Fisa! Visa. Visum. Visa. Visa.

В моих документах указано: «Гражданин мира».

«Граждане мира, – сказал папа, – какая прекрасная идея».

«Вот только малоосуществимая», – заметила бабушка.

В глобальном паспорте много страниц. Некоторые пугают больше других.

На первых – факты, и в моем случае – правда.

Имя: Мари Энн Бейн.

М. Э. Б. Мэб – для друзей. Вот только у меня больше нет друзей. Друзья остались в Прошлом.

Там есть и моя фотография. Естественно, только лицо. Кожа чистая и бледная, темные волосы причесаны, голубые глаза блестят. Эта фотография тоже из Прошлого. Я не знаю, как выгляжу сейчас, но точно знаю, что не так, как на этой фотографии.

Возраст: четырнадцать лет.

Это важно. Если тебе четырнадцать – ты в безопасности. Вот почему многие – особенно те, кто на границе, – оспаривают мой возраст.

«Ты не выглядишь на четырнадцать», – говорят они.

И это вполне вероятно. После того как пройдешь тысячу километров, твое тело изменяется. Лицо меняется. Ты вся меняешься.

«На вид тебе пятнадцать, – говорят они. – Или даже шестнадцать».

Пятнадцать – возраст согласия. В пятнадцать ты можешь отдать часть своей жизни другому человеку. Один год, два, десять лет. Ты можешь отказаться от них. Можешь пообещать умереть. Расплачивайся раньше, в семьдесят четыре они тебя все равно убьют. Сейчас я знаю: планета перенаселена. Я не глупа и понимаю – температура на Земле повышается и люди мигрируют. Они идут. Идут и идут. Идут на север. И я знаю, что север не справится. Но есть один момент – я хочу жить.

Моя мама сказала: «Мари, ты должна выжить. Обещай, что бы ни случилось, ты будешь жить».

Да, мама.

«Вас никто не принуждает, – говорят представители властей. – Это – вопрос выбора. На линии экватора выбирает планета. Она убивает, ее оружие: жара, засуха, голод, война. Но здесь, на севере, выбираем мы. Это – цивилизация».

Место рождения: остров Арран. Шотландия.

Вообще-то, предполагалось, что я появлюсь на свет в Глазго, где тогда жили мои родители. Но они каждый год навещали мою будущую бабушку, которая и жила на Арране, а я родилась раньше срока. Весила я один килограмм семьсот граммов и была совсем слабенькой. Это тоже было в Прошлом.

Следующие четыре страницы в моем паспорте обозначены как «Глобальный гражданин: кредит». Они пока пустые. Но до пятнадцати лет я должна внести туда записи, характеризующие меня как гражданина и свидетельствующие о том, что я могу предложить обществу. Эти данные (если их удастся как-то подтвердить) могут спасти мне жизнь.

Последние страницы, их шесть, оставлены под «Глобальный гражданин: дебет». Они тоже должны быть заполнены, но не мной. На них стоит штамп: «Только для служебных отметок». Если бы их заполняла я, наверное, написала бы:

Убийца.

А потом могла бы добавить:

Убийца.

Потому что именно столько раз я убивала. До сегодняшнего дня.

3 Падение

Когда я произношу слово «документы», происходит вот что – мужчина падает.

Сначала он качается. Руки у него подняты, и поэтому движение напоминает танец. Мужчина волнообразно покачивается вправо-влево. А потом он словно бы понимает – происходит что-то не то и с этим надо что-то делать. Мужчина всплескивает руками, дергается, ноги у него подкашиваются, и он плавно оседает на землю.

Я револьвер не опускала, но он не заряжен, так что если мужчина убит, то не мной. Если это просто обморок, то причина его тоже не во мне. Бывают голодные обмороки. Люди валятся с ног от изнеможения. Но они не падают в обморок из-за того, что их попросили предъявить документы. Если бы они от этого падали в обморок, дороги, пункты пропуска и границы были бы завалены человеческими телами.

И все же надо соблюдать осторожность. Это может быть уловкой. И меня это не удивит. Я смотрю на мальчика. Он не реагирует на меня, как не среагировал на падение мужчины. Видел этот трюк раньше? Мужчина лежит неподвижно, только ветер слегка приподнимает полу его пиджака.

– Пни его, – говорю я мальчику.

Он просто смотрит на меня, и все.

И глаза у него, как чаши.